Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Гриффису

только так

---

вот так

От слов тошнит, и не пьётся чай.

Ложится мягкая ночь на плечи.

Простое счастье - не замечать:

В подлунном мире ничто не вечно.

Я - счастлив. В общем-то, всё равно

Мне нужно

время

- дойти до края,

А может - просто сходить в кино...

Не лечит время. Но - избавляет.

Я никогда не скажу тебе,

Случайным жестом не выдам даже -

Мне было больно. И есть. Разбей!

Тарелку. Что ты - себе - докажешь?

Суди - меня. Осуждай других.

Я постою. помолчу нелепо,

И - перестану мотать круги

На руку (Может быть, вырвусь в небо...),

И очевидное отрицать.

Ах, эти планы с большим размахом...

Моим скитаниям - нет конца:

Иду по кругу, а значит...

Arcain

@настроение: точно передано

---

Пандшерский лев

Война в Афганистане. Уж сколько дворовых песен на эту тему спето!

И тем не менее, слава русского оружия. Блестящие операции, группа "Альфа"...

Впрочем, есть там еще один герой - с их, афганской стороны - Ахмад Шах, который позже стал союзником России. Чья судьба - судьба страны. Судьба рыцаря - пусть и не европейского.

Шестой лев Пандшера



Кто бы мог подумать в конце 80-х, когда Москва выводила войска из Афганистана, что по прошествии десяти лет Ахмад Шах Масуд - один из самых воинственных, непримиримых ее противников - станет союзником России? Десятки советских солдат полегли во время нескольких операций по захвату стратегически важного Пандшерского ущелья.



Масуд не сдавался, отбивая многочисленные атаки. Последние потери на той войне Советский Союз понес также в стычках с бойцами этого полевого командира, на стратегическом перевале Саланг, во время проведении операции "Магистраль".



Кстати, это место в переводе означает "пять львов", долина Пандшера - долина пяти львов, а Ахмад Шах - самый грозный лев Пандшера. Теперь его не стало. Военный лидер "Северного альянса" стал жертвой арабов-террористов, пришедших к нему на "интервью". Масуд умер от ран во время перелета в Душанбе, где его ждали русские врачи.



Он был из тех, кто стоял на пути талибов, пробивавшихся к Средней Азии. Ему не суждено было узнать, что буквально через сутки террористы нанесли авиационный удар по территории США, ставший прелюдией к новой афганской, а быть может, и мировой войне. Но отсчет ее нужно вести с покушения на Масуда. Несомненно, это первое звено в цепи последующих трагических событий.



Его жизнь - это история Афганистана последних тридцати лет. Поэтому, предлагая читателям этот материал, мы хотим рассказать без мифов и легенд об этом человеке, заодно остановившись на тех узлах, без которых невозможно понять причины нынешней кризисной ситуации в этом регионе.



НАЧАЛО ПУТИ



Ахмад Шах родился в 1954 году в селении Джангалак (волость Базарак, уезд Пандшер). Его отец Дуст Мухаммад - крупный феодал, по национальности таджик, был кадровым военным. Он прослужил в королевской армии 36 лет и в 1976 году вышел в отставку в звании полковника (погиб в возрасте 98 лет, разбившись в автокатастрофе).



Когда Ахмад Шаху исполнилось семь лет, он пошел в школу. Через год его отца перевели на новую работу в Герат, поэтому семья переехала туда. Прошло два года, и они вернулись в Кабул, где последующие восемь лет учился в теологическом лицее "Абу-Ханифия", построенном французами еще в 20-е годы.



Это был самый престижный лицей в стране. В нем учились дети королевской семьи и афганской аристократии. Контингент учителей состоял из французов или местных преподавателей, получивших образование на родине Наполеона. Они свое дело знали хорошо и давали сильное базовое образование.



Неслучайно, что в характеристике ГРУ, составленной на Ахмад Шаха в 80-х годах, были такие строчки: "Имеет тесные контакты с представителями капиталистических государств, особенно охотно устанавливает их с французами (свободно владеет французским, английским языками).



В 1973 году Ахмад Шах завершил учебу, и перед ним встала проблема: куда пойти учиться. Еще несколько лет назад он решил стать офицеров, но в семье, где все предки были военными, этот выбор никто не одобрил. Его хотели видеть ученым-богословом. Однако ему все-таки удалось уговорить отца, который дал свое благословение. Но тут выяснилось, что согласия отца мало. У молодого человека не было начального военного образования, и поэтому его не приняли в училище. Не помогли даже связи Дуст Мухаммада в военных кругах.



Чтобы не терять времени зря, Ахмад Шах поступил в Кабульский политехнический институт, который был построен советскими специалистами. Многие преподаватели этого вуза были из Советского Союза. Лекции в основном читались на русском языке. Здесь он проучился два года. Во время каникул преподавал на курсах по математике, подрабатывал репетитором. Но именно в студенческие годы Ахмад Шах серьезно включился в политическую борьбу.



В 1973 году в результате государственного переворота к власти пришел бывший премьер-министр Мухаммад Дауд. Афганистан был провозглашен республикой. Бывший монарх Захир-шах остался за границей, обосновавшись на долгие годы в Италии.



События 1973 года сделали Ахмад Шаха сторонником "Мусульманской молодежи" - нелегальной организации афганских сунитов. Она была создана на тайном собрании нескольких исламских групп на квартире у профессора богословского факультета, одного из руководителей "Братьев мусульман" Бурхануддина Раббани. Пройдет двадцать лет, и этот человек станет президентом Афганистана. Пост военного министра он предложит Ахмад Шаху, своему верному стороннику, прозванному за мужество "Пандшерским львом", а за удачливость - Масудом, т.е. счастливым (первоначально это был только его позывной, подхваченный затем народной молвой).



Во главе "Мусульманской молодежи" стоял Высший совет, куда входили основоположники будущего джихада - декан теологического факультета Кабульского университета Г. М. Ниязи, Б. Раббани, М. Тавана, А. Хекматияр и С. Насратьяр (два последних руководили работой военной секции). Непосредственно в армии работу проводили моулави Хабибу-ур-Рахмон и инженер Мухаммад Иман. Большинство из них погибли и объявлены "шахидами".



С первых шагов "Мусульманская молодежь" заняла радикальные позиции. Взяв на вооружение идеи и практику "Братьев мусульман" (по заданию которых она, собственно говоря, и была создана), ее члены боролись с правящим режимом, "потворствующим проникновению в страну коммунистического влияния". За левые убеждения убивали студентов, обливали кислотой школьниц и студенток, снявших чадру, организовывали манифестации и уличные бои с активистами демократических организаций.



После прихода к власти Дауда в организации возникли противоречия по вопросам выбора путей и методов дальнейшей борьбы. Некоторые выступали за немедленное вооруженное восстание с целью свержения режима "красного принца" (в правительстве около десяти министров были коммунистами) и создание теократического государства. Среди них был и Ахмад Шах.



ВОССТАНИЕ



В 1973 году студент второго курса Ахмад Шах познакомился с инженером Хабиб-ур-Рахмоном, одним из руководителей "Мусульманской молодежи". Это был первый политический деятель, который предложил молодому человеку включиться в борьбу против существующего режима, и получил согласие.



В Панджерской долине подготовка к восстанию была возложена на Ахмад Шаха и его сподвижников. Спустя 23 года, вспоминая эти дни, Масуд говорил: "По вечерам отец возвращался из кабула в Пандшер и во время чаепития говорил мне, что появился какой-то Масуд и очень часто беспокоит нас. Он не дает нам покоя ни днем, ни ночью. Улыбаясь, я говорил отцу: "Может быть, Масуд поступает правильно, он хочет правды? Народ его поддерживает". Отец отвечал мне: "Дай Бог, чтобы я вышел в отставку с почетом".



Летом, в июле 1975 года руководитель военного сектора "Мусульманской молодежи" Гульбиддин Хекматияр доложил о том, что он установил тесные контакты с генералом Мустагни. Он убедил всех в том, что с началом восстания военные под руководством генерала поддержат мятежников. Начало акции - 21 июля 1975 года.



":Сторонники Хекматияра, - пишет генерал Ляховский, - с помощью пакистанского лидера Зульфикара Али-хана Бхуто начали повстанческие действия в Пандшере и ряде других провинций страны - Бадахшане, Логаре, Лагмане, Пактии и Нангархаре. Это началось под давлением пакистанских спецслужб, в расчете на то, что крестьяне поддержат повстанцев. Но правительство легко подавило выступление афганской оппозиции, надежды фундаменталистов на поддержку крестьян оказались тщетны".



В Пандшере восставшие добились крупных успехов (по другой информации население кишлака Базарак не поддержало повстанцев), но военные в Кабуле так и не выступили. Мятеж был жестоко подавлен правительственными войсками. Профессор Ниязи, инженер Хабиб-ур-Рахмон и многие другие были казнены, другие оказались в тюрьме.



После разгрома восстания исламские группы, связанные с международной организацией "Братья мусульмане", уцелевшие члены "Мусульманской молодежи" объединились в соседней стране в партию "Хезбе исламие-Афганистан" ("Исламская партия Афганистана"). Но в одной партии с Г. Хекматияром было тесно. Каждый стремился создать собственную структуру. Первым это сделал Б. Раббани, образовав "Джамиат-е-ислами-е-Афганистан" ("Исламское общество Афганистана"), куда вошли некоторые бывшие члены ИПА, в том числе Масуд. После подавления мятежа он несколько дней скрывался в Пандшере, а затем эмигрировал в Пакистан.



Его выбор не был случаен. Ахмад Шах считал, что именно Хекматияр виновен в поражении восстания. Впоследствии стало известно, что он прав. Генерал Мустагни не давал никаких обещаний Хекматияру. Более того, генерал с ним даже не был знаком. Наиболее достойным лидером исламского сопротивления, по мнению Масуда, был доктор Раббани. С ним он связал свою судьбу - до конца своей жизни. Оба были таджиками, а этническая принадлежность в Афганистане, как известно, играет очень большую роль.



Чем занимался Масуд до Апрельской (Саурской) революции, которую организовали афганские марксисты, точно не известно. На этот счет существует две версии. Одна - основана на материалах советских спецслужб: "по некоторым данным, Ахмад Шах убыл в эмиграцию (Египет, Ливан), где участвовал в боевых действиях и проведении террористических акций в составе палестинских боевых групп. Изучал опыт партизанской войны в странах ближнего Востока, латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Режим М. Дауда объявил его военным преступником".



Другой точки зрения придерживаются авторы-таджики. Вот что пишет, например, по этому поводу политический обозреватель газеты "Курьер Таджикистана" Нурали Давлятов: "В советской прессе часто писали о том, что Ахмад Шах из Пакистана уехал в Латинскую Америку, Юго-Восточную Азию, в страны Ближнего Востока, чтобы принимать участие в партизанском движении. Иногда его представляли международным террористом. Это обвинение не соответствует действительности, и оно, мягко говоря, не корректно. Ахмад Шах никуда не выезжал из Пакистана и не участвовал в партизанском движении ни в одном районе мира. Более того, он не был международным террористом:"



Желание вывести Ахмад Шаха из-под удара, понятно. Масуд - террорист, этот краткий период его жизни не очень вяжется с последующим образом борца за идею, военного лидера "Северного альянса". Но если предположить, что он не проходил боевую стажировку у палестинцев, то возникает законный вопрос: где вчерашний студент получил тот опыт, который позволил ему стать полководцем, мастером партизанской войны?



Впрочем, методам партизанской войны можно было обучиться и не выезжая за приделы Пакистана. Правительство З. А. Бхутто, не без содействия ЦРУ, пошло на создание сети баз и центров подготовки афганской оппозиции. В этих секретных лагерях опытные инструкторы обучали афганских моджахедов навыкам разведывательно-диверсионной деятельности. Наиболее крупным был лагерь Аттока, созданный ЦРУ в 1973-м, после переворота Дауда.



НАЧАЛО ДЖИХАДА



Президент Дауд был убит 27 апреля 1978 года в результате военного переворота, устроенного НДПА. Как только Масуду стали известны события в Кабуле, он вместе с двенадцатью сподвижниками вернулся на родину и начал борьбу против нового режима, который с первых же шагов наломал кучу дров. В этом ему отчасти помогли советские советники, следовавшие установкам Михаила Суслова, главного идеолога КПСС - "превратить Афганистан во вторую Монголию".



На этот раз Масуду удалось найти немало сторонников. Его партизанский отряд стал разрастаться, причем не столько за счет обиженных новой властью - помещиков, бывших чиновников, офицеров и религиозных деятелей; нет, основу его отряда составили простые крестьяне.



"И спросите людей знающих, если сами не разумеете!" - гласит Коран. Но пришедшие к власти афганские марксисты не последовали этому завету. Хотя в обращении к народу в апреле 1918 года было провозглашено, что революция совершена во имя защиты принципов ислама и демократии". Однако на практике это не мешало Х. Амину и его клике расстреливать священников на глазах верующих и осквернять святые места. Врагом номер один были объявлены "Братья мусульмане".



Одновременно Х. Амин начал чистку НДПА. С руководящих постов были удалены все представители фракции "Парчам", которая фактически перешла на нелегальное положение. Одни (например, Б. Кармаль) отправились послами ДРА за рубеж, другие оказались за решеткой, в том числе министр обороны А. Кадыр. Он был приговорен к смертной казни, и только вмешательство советской стороны спасло ему жизнь.



Репрессии против оппозиции и любого инакомыслия набирали размах. В стране была установлена кровавая диктатура. Людей убивали сотнями: неугодных режиму расстреливали, живыми сбрасывали с самолетов. Когда Н. Тараки - "любимый учитель народов Афганистана", стал мешать своему не менее "любимому ученику" Х. Амину, то последний отстранил его от должности и через некоторое время приказал задушить в тюремной камере.



В Москве понимали, что Афганистан стоит перед дилеммой: либо свержение Х. Амина и приход к власти "здоровых сил в партии", либо победа исламской оппозиции, ориентированной на США и Пакистан.



27 декабря 1979 года бойцы спецназа КГБ при поддержке "мусульманского батальона" и десантников взяли штурмом дворец Дар-уль-Аман, где находилась резиденция Амина. Диктатор был убит. К этому времени советские войска пересекли границу и на марше подходили к афганской столице. В базу ВВС Баграм один за другим приземлялись тяжелые военно-транспортные самолеты с техникой и живой силой.



Лидеры НДПА десятки раз настаивали на вводе советских войск. Когда же, наконец, они пришли, то первым делом свернули голову тому, кто погрузил страну в потоки человеческой крови. Полтора года назад он приказал командос не оставлять президента Дауда в живых. Теперь в живых не оставили его:



После ввода войск Масуд объявил русским войну. В Пандшере она приняла ожесточенный характер, потому что он граничил со стратегическим перевалом Саланг, в котором был пробит тоннель, связывавший Кабул с севером. Днями и ночами через него проходили советские военные колонны. Контроль над Салангом принимал стратегическое значение.



Вот что рассказывал об этом периоде своей жизни Ахмад Шах французским журналистам: "Когда впервые мы вступали против агрессоров, наша численность достигла 700 человек. Бои были очень жестокие. Мы несли очень тяжелые потери. Через несколько недель осталось всего 20 человек. У нас не было даже продуктов. Но все дали клятву, что будем воевать до последней капли крови: Я получил серьезное ранение и нуждался в костылях. Вокруг все было покрыто снегом. Мы шли пешком до наступления темноты, не оглядываясь назад. А на рассвете встретились с какой-то женщиной. Мы все вздрогнули от страха. К счастью: незнакомка очень помогла нам".



Второй раз Масуд вернулся в Пандшер в 1982 году.



Ко времени второго прихода Ахмад Шаха в Пандшер - это произошло весной 1982 года, - за его плечами был уже большой боевой опыт. Его моджахеды воевали не только в Пандшере, но и в Каписе, Баглане, Тахаре, Парване и других провинциях страны. Уже в 1980 году, 26-летний Масуд считался одним из самых сильных противников ограниченного контингента Советской Армии. По началу он набирал воинов исключительно из числа добровольцев, готовых за идею бороться с русскими солдатами.



ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК



Пандшер стал неприступной крепостью. Линия фронта протяженностью в 200 километров тянулась от Джебаль-ус-Сероджа и до Нуристана. Советские генералы были высокого мнения о Масуде. Они признавали, что Ахмад Шах не только талантливый полководец, но и достойный противник.



Вот что, например, сообщали о нем в Центр сотрудники ГРУ: "[Масуд] обладает хорошими организаторским способностями, незаурядными личными и деловыми качествами, способствующими выполнению им функций лидера крупной группировки мятежников. Волевой, энергичный, смелый и решительный главарь. Непреклонен в достижении поставленных целей, обязателен, держит данное слово. Умный, хитрый и жестокий противник. Имеет непререкаемый авторитет среди рядового состава мятежников, сильное влияние на мирное население. Опытный конспиратор, скрытен и осторожен, тщеславен и властолюбив.



Имеет опыт партизанской войны, а также руководства бандформированиями в ходе крупномасштабных войсковых операций, организации диверсий и террористических актов. Считается одним из видных военных теоретиков и практиков исламской революции. Обладает развитым общеобразовательным и политическим кругозором.



Анализ ближайшего окружения Ахмад Шаха позволяет сделать вывод: не доверяет в полной мере ни одному из своих подчиненных.



Уделяет постоянное внимание обеспечению своей безопасности. Личная охрана подобрана из преданных ему лиц. Постоянно при нем до трех телохранителей. Во время переходов для его сопровождения и охраны выделяются отряды численностью до 100 мятежников. Постоянной резиденции не имеет. Все время меняет места расположения.



Религиозен, строго соблюдает мусульманский образ жизни. В быту неприхотлив. Вынослив. Одевается скромно, как правило, носит форму полувоенного покроя и "нуристанку" (головной убор из шерсти типа берета). Личное оружие - АКСУ и пистолет.



В целях дезинформации о деятельности Ахмад Шаха, местах его пребывания распространяются слухи среди местного населения; также действуют через агентуру, внедренную в различные государственные учреждения, вплоть до высших слоев партийно-правительственного аппарата - Министерства государственной безопасности и Министерства обороны. Распространению дезинформации о деятельности способствует его ставшая легендарной, полумифической личность. Многие афганцы охотно принимают самые невероятные истории о его победах, верят в них, способствуют дальнейшему распространению - как правило, приукрашивая".



Экономика Пандшера - это добыча изумрудов и лазурита. Зеленые и голубые камни стали стратегическим сырьем Масуда. Они позволили ему получать постоянный доход, чтобы закупать оружие, хорошо платить своим моджахедам. Подкупать чиновников и офицеров в "красном" Кабуле, благодаря чему хозяин Пандшера нередко заранее знал детали готовящихся против него операций.



За годы войны в Афганистане советский войска несколько раз нанесли чувствительные удары по Масуду, но закрепить успех они так и не смогли. Эти операции заканчивались, как правило, выводом советских и правительственных войск из "освобожденных районов" с тяжелыми боями и большими потерями в живой силе и технике. Практически ни одна операция против Масуда положительного конечного результата не принесла, хотя советские войска регулярно овладевали Пандшером.



Наиболее удачная операция была проведена в период с 16 мая по июнь 1982 года. Ей предшествовали дезинформация и отвлекающие маневры, которые сбили противника с толку. Боевые действия развивались в целом по намеченному плану. После нанесения мощных авиационных и артиллерийских ударов в долину вошли три советских батальона. В течение суток в различных зонах были высажены воздушные десанты - они рассекли формирования повстанцев, создав условия для их разгрома по частям.



Затем десантники появились в сложных районах: Эвим, Шархан, вблизи пакистанской границы, что дало возможность "закрыть горло" Пандшера, захватив узел дорог и долин, через который шла основная масса караванов с оружием и боеприпасов: обратно - с лазуритом и изумрудами.



В этой уникальной операции было задействовано двадцать советских и афганских батальонов общей численностью более 4200 человек. Они заблокировали входы и выходы из долины. Высочайшее мастерство продемонстрировали вертолетчики, которые, в крайне сложной обстановке, сумели высадить десанты на хребты Гиндукуша.



Пытаясь избежать полного разгрома группировки, Масуд согласился с предложением советского командования - заключить договор о перемирии в Пандшере до 21 апреля 1984 года. Он заверил, что не будет вести боевые действия в Пандшере. Свое слово он сдержал. Иное дело - отношение к правительству в Кабуле и органам НДПА, против которых Масуд вел усиленную пропаганду. В зоне его контроля проводились сборы налогов "на джихад". Через Пандшер пропускались караваны с оружием, боеприпасами и подготовленными резервами в другие провинции страны.



Пользуясь перемирием, Масуд усилил свою группировку, распространил сферу влияния за пределы Пандшера. К апрелю 1984 года численность его отрядов достигла 3500 человек.



В 1984 году по настоятельным требованиям афганского руководства Москва в третий раз приняла решение начать крупномасштабные действия против Масуда. Но нанести ему поражение, как это было запланировано, не удалось. Произошла утечка информации. За 24 дня до начала операции Ахмад Шах получил исчерпывающие сведения и заблаговременно вывел из долины местное население и большинство своих отрядов.



ПРЫЖОК В КАБУЛ



После ухода советских войск, война в Афганистане не закончилась. Вопреки ожиданиям, войска президента Наджибуллы сопротивлялись еще три года. Но после развала Советского Союза стало понятно, что его падение - дело времени. Военной помощи ждать было неоткуда. Россия, ставшая правопреемницей СССР, не стала поддерживать недавнего союзника. "Демократ" Ельцин не понимал (или не хотел понимать) геополитических и военно-стратегические интересы России в этом регионе, а потому без угрызений совести сдал "афганских коммунистов".



В команде Наджибуллы произошел раскол. Его товарищи по партии установили тайные связи с моджахедами. При этом каждый действовал в зависимости от своей этнической принадлежности. Одни предложили свои услугу Хикматияру, другие - Масуду.



В начале 1992 года Наджибулла допустил грубую ошибку и это ускорило его поражение. В провинции Балх, где в основном живут таджики и узбеки, он назначил нового правителя, пуштуна по национальности. И тогда командир 55-й дивизии Абдурашид Дустум понял, что президент решил его отстранить от должности или просто убрать. Поэтому он не стал медлить и перешел на сторону Ахмад Шаха Масуда.



В условиях агонии режима представитель ООН Бенон Севан предложил воюющим сторонам проект коалиционного правительства. При этом он недвусмысленно предостерег: "Скоро поезд тронется, кто не успеет, тот опоздал".



Даже амбициозный Хикматияр принял этот проект и представил список своих представителей в будущее правительство. Только Ахмад Шах и профессор Раббани не торопились занять свое "купе". Работать в одной команде с Хикматияром было не так просто, и это они прекрасно знали. Еще летом 1989 года он казнил группу близких сподвижников Масуда. К тому же лидер Исламской партии был фундаменталистом.



Таким образом, сложилась тупиковая ситуация. "Гордиев узел" афганской войны необходимо было разрубить. Казалось, силы сторон примерно равны. И вдруг в апреле 1992 года произошло неожиданное событие - войска Масуда, проведя блестящую операцию, захватили важнейшие стратегические центры. Его боевики взяли под контроль провинции Парван и Баграм. В результате Ахмад Шах оказался у северных ворот Кабула.



Правительственные войска, понимаю всю бесперспективность дальнейшего сопротивления, сложили оружие. Руководство переходного правительства приказало Масуду немедленно захватить столицу. Через два-три дня режим Наджибуллы был свергнут. Бывший президент нашел убежище в особняке представительства ООН в Афганистане.



И в тот же день Хикматияр предъявил им ультиматум: немедленно вывести из столицы войска бывшего коммунистического полковника Дустума, иначе он начнет ракетный обстрел Кабула. Конечно, дело было не в прошлом узбекского полководца. Это лишь повод. Лидер ИПА хотел войти в Кабул победителем, а у него "украли победу".



Ахмад Шах ответил решительным отказом. К этому времени он был назначен министром обороны Исламского государства Афганистан. Началась война моджахедов друг с другом - не менее жестокая, чем с "русскими оккупантами". Целый год на Кабул обрушивались реактивные снаряды.



Когда все попытки захватить Кабул оказались тщетными, Хикматияр сделал ход конем. Неожиданно для всех он объединился с... генералом Дустумом! Не моргнув глазом, тот предал Масуда.



Третьим в этой компании стал первый президент Переходного правительства Моджадедди. В результате тайных переговоров был образован "Координационный совет", который изготовился взять власть в стране в свои руки.



В последние дни 1993 года Хикматияр и Дустум начали войну против правительственных войск, но потерпели поражение. Ахмад Шах Масуд разгромил вооруженные формирования ИПА на юге от Кабула. На Севере генералу Дустуму не удалось продвинуться дальше своих территорий, хотя к нему на помощь все время подходили боевики Хикматияра.



Несмотря на все попытки, "Координационному совету" не удалось нанести поражение Масуду. Когда эти военно-политические союзы не выполнили возложенную на ни миссии, на политическую арену Афганистана была выведена новая сила - талибы, выращенная в "пробирках" Исламабада.



ВОЙНА С ФАНАТИКАМИ



Появление талибов было полной неожиданностью для всех. А появились они летом 1994 года и потребовали, чтобы все военно-политические группировки немедленно прекратили вооруженную борьбу в Афганистане, истерзанного пятнадцатилетней войной. Используя этот важный фактор, талибы выступили с популистскими лозунгами.



Надо отдать должное пакистанской разведке - она нашла очень удачное название для этого движения, чтобы вести в заблуждение не только афганцев, но и мировое сообщество. В Афганистане многие думали, что талибы учатся в медресе и что они действительно будущие духовные наставники общества. Но скоро "студенты-богословы" от мирных шествий перешли к ведению боевых действий.



Победоносное шествие "Талибан" по Афганистану началось в сентябре 1994 года, с южной провинции Кандагар. За полгода "студентам" удалось взять под свой контроль многие провинции, которые находились в руках Хикматияра. Они без единого выстрела захватили Чоросиеб, столицу лидера ИПА, который за два дня до начала наступления перебрался в город Сараби.



Почему амбициозный Хикматияр сдал все свои провинции, причем без боя? Будучи очень самостоятельным человеком, он не хотел быть послушной куклой в чужих руках. Да и ракетные обстрелы Кабула и союз с Дустумом серьезно подмочили его авторитет среди вождей пуштунских племен.



В движении "Талибан" преобладает племенное объединение дуррани. Именно к нему принадлежали практически все афганские монархи. Поэтому выдвижение талибами стратегической цели - воссоздание единого государства во главе с пуштунским руководством, вызвало понимание значительной части населения.



В результате стечения всех этих факторов Хикматияр оказался генералом без армии. Почти все его сторонники перешли к талибам. Наблюдая за падением своего главного и многолетнего противника, правительство Раббани было введено в заблуждение: раз талибы вытесняют Хикматияра, значит, они сторонники президента. Поэтому в Кабуле поначалу отнеслись к успехам талибов благожелательно, рассчитывая обрести в их лице новых союзников. Тогда мало кто знал, какие цели преследую новоявленные последователи Ислама. И кто стоит за их спиной.



В Кабуле спохватились слишком поздно, когда талибы захватили восток и юг столицы. В то же самое время бывший король Захир Шах объявил о том, что он возвращается на родину. Это был хитрый ход. Афганцы сделали вывод, что за спиной талибов стоит бывший монарх. Многие помнили, что сорок лет мира и спокойствия в Афганистане были связаны с его именем.



Первым забил тревогу Масуд: "Пакистан уже давно пытается привести к власти в нашей стране своих наемников. Практически не имея на то никаких оснований, пакистанцы спровоцировали и поддерживают на нашей территории боевые действия. Они делают ставку то на одни силы, то на другие, а теперь создали и активно поддерживают "Талибан". Центр движения "Талибан" также располагается в Пакистане, и я могу предоставить вам много подтверждающих это материалов".



Захватив обширную территорию, талибы в марте 1995 года блокировали афганскую столицу и выставили ультиматум: Раббани должен незамедлительно сложить с себя полномочия президента, разоружить свои войска и вывести их из Кабула.



Трижды войска Масуда отбрасывали талибов от Кабула - в марте и октябре 95-го, в марте 96-го. В течение лета продолжались позиционные бои на подступах к афганской столице. 13 сентября талибы заняли Джелалабад, а 27-го вступили в Кабул, объявив о свержении правительства Раббани и создании "истинного исламского государства, основанного на законах шариата".



ОДИН НА ОДИН С ТАЛИБАМИ



В мае 1997 года талибы, почти без боя, взяли город Мазари-Шариф, "северные ворота" страны, которые контролировал Дустум. Предательство вернулось ему сторицей - на строну талибов неожиданно перешел один из соратников узбекского генерала, Абдул Малик. В результате под их контролем оказалось 90 % территории станы. Для "Северного альянса" это была настоящая катастрофа.



Масуд оказался один на один с талибами, на стороне которых воевали (по данным иранских источников) до двадцати тысяч граждан Пакистана. В следующем году политологи и эксперты предсказывали конец Масуду к концу сентября 98-го. Не выдержав военного и финансового прессинга, страну один за другим покинули лидеры афганских узбеков Дустум и Малик, а затем и хазарейцы в лице Карима Халили, оставив своих соплеменников буквально на растерзание религиозным фанатикам.



Начались этнические чистки, сопровождавшиеся волной насилия. Люди в панике спасались бегством. Согласно данным международных организаций, в ходе захвата северных провинций, талибы уничтожили тысячи мирных граждан, в основном непуштунское население. Дело дошло до того, что 8 августа они расстреляли иранских дипломатов, захваченных в Мазари-Шарифе.



Но Масуд удивил весь мир. Весть о том, что его отряды, поддержанные мирными жителями, смогли в течение суток в ночь с 16 на 17 октября освободить от талибов пограничную с Пакистаном провинцию Тахор, стала подлинной сенсацией. Среди более 300 пленных оказались и пакистанцы.



Успеху Масуда способствовал и тот факт, что сразу же после начала наступления на его сторону перешло 400 солдат противника. Талибы оставили на поле боя пять танков, несколько десятков тяжелых орудий, более сотни транспортных средств.



На протяжении последующих трех лет война шла с переменных успехом. То наступали талибы, то войска "Северного альянса". Хотя очевидно: не будь Масуда, являвшегося цементирующей основой всей коалиции, исламисты стояли бы уже вдоль Пянджа - на границе с Таджикистаном, или бы развивали наступление дальше -вглубь Средней Азии. Он выстоял в самое тяжелое время.



Незадолго до гибели Масуд дал интервью корреспонденту "Новых Известий", в котором, среди прочего, сказал: "В 2001 году антиталибский фронт значительно расширился. В страну вернулись известные личности: лидер хазарейского народа Халили, Исмаил-хан, генерал Дустум. По всему Афганистану против талибов стали поднимать восстания, измученные их правлением, простые крестьяне. За восемь месяцев талибы не смогли одержать ни одной военной победы в боях с войсками северного альянса. Несколько их попыток вторгнуться в провинцию Бадахшан были неудачными. Талибы потеряли полторы тысячи сарбозов (солдат) убитыми и ранеными".



Он был убежден, что власть талибов - явление временное: "Их прежние успехи были обусловлены большим количеством в их рядах наемников - арабов, пакистанцев, узбеков Джумы Намангани, уйгуров из Китая, ваших чеченцев. Еще на их стороне воюют регулярные части пакистанской армии. Но сейчас у "Северного альянса появилось много солдат-добровольцев, и у нас теперь есть современная боевая техника. В течение сентября произойдут крупные сражения, после которых я буду иметь право говорить о скором наступлении мира".



Подосланные к нему два араба-террориста прервали его земной путь. В глазах миллионов афганцев Ахмад Шах Масуд стал святым. А Через два дня захваченные террористами пассажирские самолеты обрушились на Америку.



http://glory.rin.ru/cgi-bin/event.pl?act=more&id=84&place=&name=&word=&ids=4&start=1&page=1

---

вот ужас-то

только что осознала, насколько у меня уже много всякого понаписано.

самое обидное, что серостью быть не хочется, но и остановиться не могу

это как наркотик - пристрастился, и все.

---

Я видела, видела Майкла Джордана!

То есть, Воцлава Марека.

Хех, и не думала, что воплощения моей фантазии могут разгуливать по городу или ездить в маршрутках. Этот сначала разгуливал, потом вскочил в маршрутку и столкнулся со мной.

Один в один. Именно такой, каким я себе его представляла.

Инквизиторы рулят!

Мы с ним дружным движением ссыпали кондуктору мелочь за проезд, на очередном крутом повороте он вовремя меня подхватил - я чуть не слетела со ступенек, не желая упасть на сидящих. Схватились мы руками, как положено, в черных кожаных перчатках. Переглянулись. Я пробормотала спасибо.Он снова поймал меня на следующем повороте. Мы еще раз переглянулись, я еще раз сказала спасибо. И вдруг - как искра! - я хихикнула, он улыбнулся - и мы расхохотались на всю маршрутку.

Меченосцы, блин!

На следующей остановке я вышла, а он сказал вслед - "Счастливо!"

Я обернулась и помахала рукой.



А вы думали, так не бывает?

---

Дорога до Эль Хазарда

и снова не дают мне покоя белые стены Хазарда

Она удовлетворенно потянулась. Обед оказался замечательно вкусным – наверное, отчасти потому, что последнее время ей приходилось питаться черствым хлебом и сыром, запивая его сырой водой или травяным чаем по вечерам. Сейчас, сидя в таверне, она искренне наслаждалась солнечным днем. Впрочем, нужно было двигаться дальше.

Она подошла к стойке, за которой угрюмый хозяин протирал кружки, временами покрикивая на слугу, слишком медленно разносившего пиво. В таверне было действительно людно.

- Подскажите, как отсюда можно добраться до Эль Хазарда?

Хозяин снисходительно посмотрел на нее и переспросил:

- Куда добраться?

- В Эль Хазард.

- Вот спросила! Я такого города и не знаю. На юге, что ли?

- Не знаю, - пожала плечами она. – Может, и на юге.

- Куда ж ты идешь, раз не знаешь? Вон там, у дальнего стола, мужик сидит – с бородой, видишь? – она кивнула. – Вот, это купец знаменитый, Нерит Лаффери. Он тут каждые полгода проезжает, только ко мне и захаживает. У него спроси, он человек бывалый. Может, и довезет.

- Спасибо, - кивнула она и направилась к указанному столу. Там, кроме чернобородого пожилого – видимо, Нерита, - сидела изящная темнокожая женщина и пять крупных мужчин, явно походивших на охранников. Они громко смеялись и весело переговаривались. Когда она подошла, один ощупал ее цепким взглядом и тут же перестал обращать на нее внимания, Видимо, решил, что она не представляет никакой опасности.

- Господин Нерит Лаффери? – спросила она, обращаясь к чернобородому.

- Да, - ответил он.

- Скажите, вы направляетесь не в Эль Хазард? Мне необходимо туда добраться, и я бы очень обрадовалась возможности путешествовать с вами.

- Эль Хазард? Что-то знакомое. Но я там никогда не был. Милая, это может быть на юге? Женщина отрицательно покачала головой и ответила:

- Я слышала об этом городе. Но он не на юге. Я вообще сомневаюсь, что он существует.

- Может быть, - привычно ответила она.

- Эль Хазард, Эль Хазард… нет, что-то не припомню. Нет, мне очень жаль. А чем знаменит этот город? – нахмурившись, продолжил купец.

- Стенами из белого камня. Храмом Радуги и другими чудесами.

- Да, я слышал. Но никогда не был. Простите.

Она поблагодарила купца и направилась к выходу. Вдруг ее окликнули:

- В Эль Хазард тебе нужно, да?

Она обернулась. Обладатель голоса был явно не трезв, он приподнялся со скамьи и теперь опирался на стол, слегка шатаясь. Глаза у него слезились, но интонации были уверенные.

- В Эль Хазард, - ответила она.

- Принеси старому Эду кружку пива, и я расскажу тебе, как попасть в Эль Хазард.

Она окликнула слугу, и села напротив старика, положив голову на ладонь. Нос приходилось прикрывать, потому что стойкий пивной воздух, в котором обитал старый Эд, мог выдержать не каждый. Слуга стукнул кружкой о стол, на лету поймал брошенную монету и исчез в толпе. Она подвинула кружку старику и сказала:

- Рассказывай.

Он сделал большой глоток и хитро улыбнулся ей.

- Все очень просто. Это недалеко отсюда.

У нее перехватило дыхание.

- Ты выходишь за ворота и идешь на солнце. Быстрым шагом к закату как раз доберешься. Там сначала покосы, потом лесок такой, а потом поле заброшенное. Там и увидишь.

- Спасибо, - у нее заблестели глаза. – Спасибо огромное! – еще раз повторила она, уже вылетая из таверны. Дверь за ней громко захлопнулась.

- Вспомнил! – воскликнул Нерит Лаффери. – Вспомнил, черт подери! «Белые стены Хазарда, птица над морем летает…» Это в песне какой-то было! Только такого города…

- Не существует, - насмешливо закончила женщина. – О чем я и говорила. А ты, как обычно, меня не послушал.

- Куда же она направляется? – удивленно спросил купец.

- Да мало ли сумасшедших на свете! Вскружили ей голову баллады. Взгляд горит, ветер в голове…



Она не просто шла – она летела, как на крыльях. Как давно ей говорили, что такого города не существует, что это просто выдумка бардов – но она не верила, потому что точно знала: легенды – это то, что когда-то было. Просто люди забыли, как это делается.

Забыли дорогу в Эль Хазард.

Она прошла через поля, потом, наперегонки с заходящим солнцем пробралась сквозь лесок и вышла на поле. Вдалеке что-то чернело.

Она шла еще около получаса, когда, наконец-то разобрала, что возвышалось на фоне полыхающего закатом неба.

Черные остовы домишек сгоревшей деревни.

Улыбка с ее лица исчезла. Она почти подбежала к пепелищу. Деревня, видимо, была большая. И богатая – в пепле, у самой кромки сгоревшей травы, стоял тщательно обтесанный, но порядком закоптившийся столб. Она провела по нему рукой, чтобы очистить выбитую надпись:

«Большой Аат. Основали братья Эль и Хозарт в день восшествия на престол Визгарда VI».

У нее хватило сил рассмеяться. Просто потому, что это была не первая подобная ошибка.

Она прошла по пепелищу. Солнце давно село, но ночевать здесь ей совсем не хотелось. Где-то недалеко шумела река.

С холмика она разглядела рощицу, от которой в поле медленно полз туман. В просветах между деревьями тускло поблескивала вода. Она направилась вниз.

Через несколько минут туман уже был повсюду. Он полз меж ольховых стволов, тек в холодном вечернем воздухе. Где-то в вышине на еще светлом вечернем небе появлялись первые звезды.

Вокруг благоухали травы, пахло сыростью и прохладой.

От нее пахло копотью.

Она грустно улыбнулась и постаралась вытереть руки о траву, но скорее размазала сажу по ладоням.

Откуда-то из тумана донесся звук. Она удивленно вскинула глаза и прислушалась. Топот! Топот копыт.

Через несколько секунд в тумане возник нечеткий силуэт, но рассмотреть всадника она смогла только когда он оказался в трех шагах от нее.

Это был рыцарь. На его доспехах блестели капли вечерней росы, белый плащ покрывал круп белой лошади и ниспадал красивыми складками. Длинные вьющиеся волосы обрамляли лицо мужчины, не скрытое шлемом. Он ехал, опустив голову, словно глубоко задумавшись. Руки в перчатках с раструбами спокойно покоились на луке седла.

Когда всадник подъехал ближе, она спросила:

- Вы не знаете, как добраться до Эль Хазарда?

Он посмотрел на нее внимательно и удивленно.

- Я тоже ищу этот город. Попробуем вместе? – он протянул ей руку, и она легко вскочила в седло перед рыцарем. От него пахло сталью и пыльной дорогой. И еще чем-то неуловимым, но таким знакомым.

- Попробуем, - ответила она, прижимаясь щекой к мокрым доспехам, и он послал лошадь вперед сквозь туман, по едва заметной дороге.



4 ноября 2006 г.

---

Инквизиторы. Далее

III



Запах свежего кофе щекотал ноздри. Гваргет натянула джинсы и рубашку и выползла на кухню. Не то, чтобы пяти часов сна было совсем мало, но вставать пришлось через силу. На просторной по русским меркам кухне с газетой в одной руке и маленькой фарфоровой чашкой кофе в другой расположился Даймон.

- Доброе утро! – провозгласил он, поставив чашку на стол и перевернув страницу.

- Доброе, - буркнула Гваргет. Мир совершенно ее не устраивал. Солнце слепило глаза, очень хотелось есть, обслуживания явно не предусматривалось. – Играешь в английского лорда? На завтрак овсянка, сэр?

- Как ты догадалась? – очень натурально для утреннего спектакля удивился Даймон. – Между прочим, не забудь меня поблагодарить. Я приготовил тебе завтрак. Все на плите, ждет, пока ты очнешься.

Гваргет отыскала тарелку, наполнила ее кашей и, заполучив кофе, приступила к завтраку. В мире потихоньку появлялись краски.

- Ты даже не спросишь меня, что я прочитала?

- Я уверен, ты прочитала все. Я уверен, что уже через три дня у меня в руках будет отчет об этом расследовании. Ведь так?

Гваргет чуть не поперхнулась.

- Конечно, Даймон, - елейным тоном произнесла она. – Я легко сделаю за три дня то, чего не сделала вся Пражская Инквизиция.

- Во-первых, у нее не было той статистки, которая есть у тебя. Во-вторых, твоих способностей.

- Даймон, между прочим, я стажер. А ты – как там сказал господин Августино-Польский? – ты у нас блестящий специалист по вампирам. А я всего лишь твой помощник. Изучить всю информацию, записывать твои гениальные речи, следить за тем, как ты блестяще раскроешь это дело и подавать тебе кофе…

- С последним ты явно не справляешься.

- А ты со всем остальным не очень. О, Великий Даймон, спасибо тебе за кофе и овсянку, я даже сама помою посуду, чтобы ты не утруждался, а занялся делом и выслушал все то, что я вчера нашла в отчетах. Ты знаешь, что Анжела Виктор была четвертой жертвой? Это немножко странно: вряд ли остальные десять убийств – попытка прикрыть ее смерть. Скорее наоборот – она случайная жертва.

Даймон кивнул и перелистнул страницу.

- Интересно, что большинство жертв – молодые неопытные вампиры. Кстати, большей частью мужчины, - эта мысль пришла ей в голову только что. – Конечно, оно и понятно: преддверие Осеннего бала. А еще тебе очень идут розовые галстуки.

- Угу, - подтвердил Даймон, продолжая увлеченно читать газету. Гваргет передернуло, ее глаза неестественно полыхнули зеленым, она вытянула руку вперед, и мгновенно возникший меч пробил газету, остановившись в нескольких сантиметрах от носа Инквизитора. Даймон аккуратно снял газету с лезвия, отодвинул стул, встал и заявил:

- Ты извини, у меня много дел, я должен идти.

Гваргет молчаливо проводила его взглядом до двери и положила уже полностью материальный меч на колени. Заботливо, нежно провела рукой по серебристому лезвию. Ее прикосновение оставило на металле едва заметный светящийся свет.

- Тааак, - протянула Гваргет, услышав, как хлопнула за Даймоном входная дверь. – Какого черта здесь происходит?!

Она посмотрела на часы. Полдевятого. Полчаса на то, чтобы проснуться. Она встала, меч поднялся в воздух на уровень ее глаз и, вспыхнув, рассыпался серебристыми искрами.



Ярка уверенно процокала каблучками по булыжнику Малостранской площади и завернула в неприметную подворотню. Гваргет следовала за ней черной тенью.

- Тело лежало вот здесь, - Ярка указала на мостовую. – Помнишь по фотографиям?

Гваргет кивнула. Молодой парень должен был лежать на боку, подтянув ноги к животу и прикрывая руками страшную рану.

- Ярка, сделай так, чтобы на меня никто не обращал внимания.

Ярка кивнула, зажмурилась и что-то прошептала, взмахнула руками и открыла глаза. Гваргет почувствовала легкий удар энергии. Ярка выставила сферу отторжения.

- Замечательно, - Гваргет присела на корточки и, сняв перчатку, провела рукой по булыжнику там, где было найдено тело. Убийство произошло чуть больше недели назад – срок, достаточный, чтобы стерлись все следы убийцы. Гваргет еще чувствовала остатки присутствия Инквизиторов, чуть-чуть, на самой грани восприятия – предсмертную боль и ужас вампира. Впрочем, высокой чувствительностью она никогда не отличалась. Она встала и отвела правую руку в сторону. Кисть почувствовала еще невидимую рукоять, Гваргет осторожно и медленно вытягивала меч в реальный мир. Осторожно и медленно, чтобы он остался сгустком энергии и не обрел материальность. За спиной удивленно вздохнула Ярка, по мечу скользнула полоса металлического блеска. Гваргет нахмурилась и снова сосредоточилась. Через несколько секунд в ее руке было только серебристое сияние, отдаленно напоминающее меч. И этот свет брызнул на мостовую, оседая на невидимых поверхностях, выявляя фигуры. Сначала – сияющий контур лежащего тела. Потом – сияющие лужицы крови. Потом ярка цепочка следов.

Гваргет взмахнула рукой, и видение погасло, только рядом с ней в воздухе медленно гас силуэт меча.

- Что это было, Гваргет? - голос у Ярки дрожал. – Гваргет, ты… Меченосец?!

Гваргет обернулась. Ее лицо исказила улыбка.

- Всего лишь демонстрация способностей, - она, шатаясь, вышла из подворотни и оперлась на стену дома.

По Малостранской сновали люди. В глазах рябило, и Гваргет опустила веки. Вокруг нее вились потоки чужой силы. Она надела перчатку и безвольно опустила руки. Мимо нее уверенной походкой прошел черноволосый мужчина с тонкими чертами лица. Потом женщина с густой копной светлых волос – и пальцы судорожно сжались, вытягивая толику ее силы. Потом еще раз, быстрее и сильнее – когда мимо прошел парень с плеером в ушах. Потом снова. Снова. И снова.

- Гваргет, - прикосновение Ярки заставило ее вздрогнуть и открыть глаза. – С тобой все в порядке? Ты очень бледная.

- Уже в порядке, - тихо ответила она. Потоки силы вливались в ее раскрытые ладони.

- Гваргет, что происходит? Что ты сделала в подворотне?

- В подворотне – попыталась посмотреть картинку недельной давности.

- Неужели на прошлой неделе там побывал только убитый? Не может такого быть! Должны были появиться сотни следов! А поверх – гораздо более четкие следы недавних прохожих. Да еще и присутствие как минимум трех сильных Инквизиторов.

Гваргет ухмыльнулась.

- Знаменитое свойство Меченосцев: сосредоточиться на объекте Охоты. Просто задачка оказалась для меня сложновата – я плохо контролирую свой меч. Пока еще плохо. Учебников, к сожалению не существует.

- Но зачем? Ты же видела отчеты, сделанные через день после совершения преступления! Там же есть все: и восстановленная картина происшествия, и отчеты всех специалистов…

- Там нет ничего о преступнике. Вообще ничего, понимаешь? - глаза Гваргет полыхнули зеленым огнем. Ярка отпрянула. – 11 убийств и никаких дынных! Ни волоска, ни следа, ни отпечатка ауры – есть же у вас здесь специалисты!

Ярка стояла, широко распахнув огромные, серо-голубые глаза.

- Черт, - ругнулась Гваргет, сбрасывая с руки туго намотанную светящуюся нить, которая шла от Ярки, и вновь потянулась к проходящим мимо людям.

- Ты вытягиваешь из людей энергию? Как вампир?!

- Именно, - Гваргет нашла в себе силы отлипнуть от стены. Голова уже не кружилась.

- Тогда чем ты от вампиров отличаешься?

- Тем, что работаю на Инквизицию.

- Ты только что тянула силу из меня, правильно?

- Я случайно. Я не хотела. И, в конце концов, вы же позволяете существовать вампирам?

- Ты же человек. Нет, ты же Меченосец! Ты можешь больше любого вампира. И ты тянешь энергию из людей?! Питаешься их силой? Вот почему вас вырезали в Средние века! Поэтому вас ненавидят…

Глаза Гваргет уже не сверкали – они мерно светились жутким зеленым светом.

- Не пытайся на меня давить, Ярка. Да, я тяну энергию из людей. Я – будущий Инквизитор, этим я отличаюсь от всех остальных. И если мне понадобиться – я буду тянуть энергию из тех, кто окажется под рукой. Из тебя, из Инквизиторов – да из кого угодно, лишь бы завершить дело. Я Меченосец. Это моя судьба, и я не собираюсь жить иначе только потому, что кто-то считает это неэтичным.

Бледное лицо Ярки стало похоже на маску. Гваргет вежливо улыбнулась.

- Не могла бы ты подбросить меня до офиса?



У Яна снова звучала Nightwish. На этот раз победно и торжествующе:

You told I have the eyes of a wolf

Search them and find the beauty of the beast

Гваргет тихонько подпевала и в сотый раз просматривала отчеты, а Ярка серой тенью бродила по кабинету, избегая встречаться с ней взглядом. Ян сначала удивленно наблюдал за сестрой, которая, видимо, впервые смирилась с его музыкальными вкусами, потом предложил всем кофе. Ярка кивнула и, наконец, выудив откуда-то свою книжку, удалилась.

Через пару минут Гваргет блаженно откинулась на спинку кресла с дымящейся кружкой в руках. Ароматный кофе дал возможность слегка отвлечься от проблем.

- Нашла что-нибудь новое? – Ян, уже ознакомленный с результатом поездки («К сожалению, ничего не нашли»), с интересом смотрел на Гваргет.

- Еще несколько мелочей, которые подтверждают, что все убийства совершены одним и тем же… - Гваргет задумалась. – А вот человеком ли, я до сих пор не знаю. Как и все, кто занимался этим делом до меня.

- А что говорит Даймон?

Ян вздрогнул, когда по нему пробежал взгляд горящих зеленым пламенем глаз.

- Ни-че-го, - процедила Гваргет сквозь зубы. – И это тоже странно.

IV



Это утро было таким же яростно солнечным, как и предыдущие. Даймон вообще не появился, так что завтракать Гваргет пришлось в одиночестве.

Она неторопливо прогулялась до офиса. Уши слегка мерзли, поэтому она распустила волосы, и ветер копошился в рыжих вьющихся прядях. Ярка вежливо поздоровалась, Ян приветственно махнул рукой. Видимо, чтобы не искушать судьбу, он не увеличивал громкость выше общепринятых норм, хотя Ярка снова была равнодушна к музыке. Гваргет привычно расположилась на стуле и погрузилась в чтение хода заседаний Советов, которые проводились по этому делу.

Как раз когда она перешла к чтению протестов Дома Эрбен, направленных в Пражский Совет в большом количестве, где-то за пределами кабинета прозвучала телефонная трель. Через полминуты дверь распахнулась и в комнату влетела Ярка. Ян и Гваргет удивленно уставились на нее, она одарила всех светящимся взглядом и сообщила:

- Новая жертва! – и, забыв про выбранный холодно-вежливый тон, добавила. – Гваргет, поехали скорее!

Два раза повторять ей не пришлось.





Гваргет совсем потеряла ориентацию в узких пражских проулках. Ярка нырнула в какой-то закуток между домами, Гваргет послушно последовала за ней, и они оказались на довольно широкой улице. Вокруг не было случайных прохожих – кончики пальцев слегка покалывало, как обычно, когда проходишь в чужую сферу отторжения. Их заметили.

Рядом стояли три человека. Августино-Польский приветственно поднял руку.

- Гваргет, Вы уже здесь! Замечательно, – он перешел на английский. - Господа, это стажер Инквизитора Даймона, которому он поручил обследовать место преступления, Гваргет Анун. Гваргет, это Инквизитор Виверн, - высокий сухощавый мужчина с короткой стрижкой слегка наклонил голову. Глаза у него были прозрачно-серые. – И член Пражского Совета Инквизитор Богуш , - теперь кивнул мужчина пониже с длинными темными волосами, собранными в хвост.

Гварет кивнула в ответ.

- Господа, прошу меня извинить, я вынужден ехать по делам. Гваргет, удачи, - Августино-Польский откланялся.

Гваргет в сопровождении двух Инквизиторов подошла к телу. Убитым оказался молодой вампир. Его черные блестящие волосы паутиной покрывали мостовую. Он лежал на животе, вокруг тела растеклась большая темная лужа крови.

- Характер повреждений такой же, как и в предыдущих случаях?

Инквизитор Виверн слегка скривился, но ответил:

- Такой же.

- Сколько часов назад это произошло?

- Около трех.

- Следы убийцы?

- Никаких.

- То есть как никаких? Даже ваши специалисты не могут ничего обнаружить?

Инквизитор Богуш успел ответить раньше, чем его коллега, явно собиравшийся разразиться бранью:

- Девушка. Если все было так просто, Пражская Инквизиция не стала бы тратить на поиски убийцы столько времени.

Инквизитор Виверн не удержался от комментария:

- Чего здесь не хватало, так это неопытного стажера и этого Даймона! Зачем их вообще сюда послали?!

Гваргет удивленно изогнула бровь. Послали? А не потребовали в качестве «специалистов по вампирам».

- Разрешите мне проверить следы еще раз?

- Конечно, - не без сарказма ответил Виверн.

Гваргет ухмыльнулась: «Конечно. Еще бы ты попробовал мне отказать». Воздух привычно засветился вокруг руки. Гваргет сосредоточилась и снова чуть-чуть не сделала меч материальным, заметив, что держит рукоять, не сняв перчатки. Пришлось выбросить удивительное свойства подарка Амори из головы, тем более, что в перчатках было вполне удобно. И даже немного легче.

И снова серебристый свет по контуру лежащего тела, и снова яркая цепочка следов – жертвы, и еще что-то, похожее на след, но не человека и не нечисти, на самой грани восприятия. Какое-то тусклое свечение вокруг. Но эти «следы» словно размывались, исчезали по мере удаления от трупа. Видение погасло.

Гваргет выдохнула и немножко постояла с закрытыми глазами, потом обернулась.

И натолкнулась на жесткий, ненавидящий взгляд Богуша. Ядовитая ухмылка исчезла с лица Виверна и уступила место растерянности. Говорить с ними явно было не о чем.

Гваргет отыскала глазами Новак и подошла к ней, чувствуя сверлящие спину взгляды

- Ярка, будь добра, собери все отчеты экспертов и привези в офис.

Ярка кивнула и рискнула спросить:

- Ты что-нибудь нашла?

- Да. Но то ли это, что нужно, не знаю.



- Ян, где можно найти информацию о Меченосцах?

- Открытую? Легко, сейчас будет. А ты думаешь, они в этом деле замешаны? И поэтому никто не может отследить? – что Гваргет поражало, так это умение Яна колотить по клавишам с огромной скоростью, просматривать информацию и просеивать ее, одновременно поддерживая разговор.

- Вряд ли, но стоит проверить. Что-нибудь об их специфических способностях по охоте и т.п.

- Ну, это вряд ли. Это только в Страговском монастыре, но у стажеров туда допуска нет.

- Замечательно, - да уж, все и впрямь складывалось замечательно. У нее в руках был намек, первый намек на правильный ответ, и никакой возможности понять, что он означает. – И где находится этот монастырь? В Остраве?

- Нет, в Праге, конечно! А я думал, ты здесь не в первый раз.

- Интересно, почему ты так решил?

- Те, кто приезжает в первый раз, обычно более внимательны к архитектуре, посещают музеи или просто много гуляют по Праге. А ты все время сидишь с этими отчетами и ездишь только с Яркой по местам преступлений.

- Работа, Ян.

- Эээ… но от работы тоже надо получать удовольствие.

- Вот я и получаю.

Тишину нарушил проснувшийся сотовый. Гваргет удивленно посмотрела на незнакомый номер и ответила:

- Алло?

- Здравствуйте, Гваргет.

Даже неожиданность такого звонка не заставила Гваргет ошибиться:

- Здравствуйте, Станислав. Вы вернулись в Прагу.

- Да. Как продвигается ваше расследование?

- К сожалению, никак. Новое убийство совершено сегодня утром – и никаких следов.

- А как вам понравилась Прага?

- К сожалению, у меня не было времени посмотреть город.

- А стоило бы. Раз сидение в офисе показало себя бессмысленным. Давайте встретимся сегодня в пять у Старогородской башни. Знаете, где это?

Гваргет пришла в голову неплохая идея.

- Знаю.

- Замечательно. Амори просил кое-что вам передать, так что мы совместим приятное с полезным.

- Хорошо. В четыре.

- До встречи.

Гваргет выключила телефон и подхватила сумку.

- Знаешь, Ян, ты, наверное, прав. Мне стоит проветриться и посмотреть на Прагу. Пойду прогуляюсь. Позвони, когда придет Ярка со свежими отчетами.

- Давно бы так. Приятной прогулки.



На мосту короля Карла было не много народа. Редкие перистые облака, плывущие по вечернему пронзительно голубому небу, отражались в неспешных водах Влтавы. Блики рыжего солнца путались в волосах Гваргет.

Когда она забежала домой, Даймона там, кончено, не оказалось. Повинуясь внезапному порыву, она скинула пальто и одела коричневую кожаную куртку, намотала на шею яркий зеленый с рыжим шарф и отправилась на поиски Старогородской башни.

И теперь, стоя на Карловом мосту, с удивлением рассматривала волшебный город, в котором оказалась.

- Добрый вечер, - произнесли у нее за спиной. – Вы сегодня выглядите совсем иначе.

- Добрый, - ответила Гваргет, не в силах сбросить очарование такой же рыжей, как и она сама, осенней, закатной Праги.

Станислав удовлетворенно рассмеялся.

- Вы только сегодня заметили, где оказались?

Гваргет ухмыльнулась и кивнула:

- Похоже.

- Пойдемте. Я покажу вам город.

Сначала Гваргет пыталась не только слушать Станислава, но и запоминать дорогу. А потом отдалась во власть магии стоглавого города. Каменное кружево готических соборов, черепичные крыши, черные ветки деревьев с золотыми листьями – и еще что-то незримое, что заставляло вздыхать от восторга каждый раз, проводя взглядом по стремящимся ввысь шпилям – наверное, сама душа города. Сердца Европы…



…Она заметила, что уже совсем стемнело, только когда он вывел ее на новую замковскую лестницу, освещенную фонарями. Станислав снова рассмеялся, увидев ее восторженный взгляд.

- Не устаешь удивляться?

- Нет. Не устану! К этому нельзя привыкнуть!

- Я, наверное, тебя совсем умотал. Давай зайдем ко мне, я напою тебя чаем и отвезу домой.

- Хорошо…



Квартира располагалась на втором этаже старинного здания. Впрочем, других в Праге было совсем мало. Станислав провел Гваргет в гостиную, а сам отправился готовить чай. Гостиная оказалась светлой комнатой с парой уютных диванов посередине и картинами на стенах. Гваргет подошла к одной из них.

Вишневые деревья в цвету. И где-то вдалеке – знакомые пражские шпили. В комнате ощутимо запахло весной.

Следующая – собор святого Вита, темный и грозный на фоне облачного неба.

Третья. Карлов мост и Старогородская башня в снегу. Покрытая льдом Влтава. И какое-то восторженное ощущение близящегося Рождества.

- Нравятся? – Станислав снова оказался бесшумным.

- Очень, - Гваргет села на диван и взяла принесенную чашку. – Все одного автора?

- Верно. Моей дочери, Веры. Зузка, моя жена, умерла при родах.

Гваргет удивленно посмотрела на Врана.

- Я почему-то думала, что у Инквизиторов не бывает семей.

- Мне повезло.

- Вот как…

Станислав улыбнулся.

- Знаешь, один мой приятель говорит, что каждый Инквизитор одержим синдромом вины. Каждый пытается что-то искупить, и только поэтому они до сих пор так хорошо выполняют свою работу.

Гваргет медленно кивнула:

- И ты считаешь себя виноватым в ее смерти?

- Нет. Уже нет, пожалуй.

- Тогда странная получается теория. А в чем, по-твоему, виню себя я?

- Не знаю. Может быть, в том, что не знаешь, что с собой делать?

Гваргет рассмеялась.

- Кстати, скажи, у тебя есть доступ к архивам Страговского монастыря?

- Тебе наконец-то понадобились сведения о Меченосцах.

- Почему наконец-то?

- Ну, я бы начал с изучения себе подобных. Конечно, есть. И я постараюсь помочь тебе попасть туда. Сделаю пропуск.

- И, кстати, что за информацию от Амори ты обещал мне передать?

- Да, это важно. Помнишь Анжелу Виктор? Амори поднял кое-кого на уши после твоего отъезда, потому что тебя направили прямиком навстречу опасности, и сумел раздобыть один номер, по которому Анжела звонила в Прагу. Я напишу тебе его.

- Почему этим никто не заинтересовался раньше?

- Потому что Анжела выжила после встречи с тобой. А любому ясно, что появление Меченосца должно было вызвать некоторое недовольство Домов. Но ты теперь официально состоишь при штате Инквизиции, и инцидент старательно замяли. Так что это расследование ты ведешь на свой страх и риск.

- Ясно. Спасибо, Станислав.

- Да не за что. Пойдем, я обещал тебя подвезти.

Когда Гваргет натягивала перчатки, ей вновь вспомнился Амори.

- Хорошие у тебя перчатки, - улыбаясь, сказал Станислав.

- Подарок Арнольда Амори на какой-то непонятный праздник.

- Да я уж вижу, - ответил он, показывая на вышитый по краю рисунок, и Гваргет поняла, что это не просто изящная вязь, как ей показалось сначала, а две переплетенных буквы «А».

- Ты чувствуешь какую-нибудь магию?

- Только обычную, человеческую.

- В смысле?!

- А ты никогда не замечала, что цветы, подаренные от души, дольше стоят, ручки лучше пишут? И подкову на счастье лучше получить в подарок, чем найти самому?

- Да, конечно, но…

- Могу добавить еще одну вещь: Амори управляется с мечом точно не хуже тебя, поэтому точно знает, какие перчатки дарить. У него богатый опыт.

- Интересно, а в чем винит себя Амори?

- А вот этого я тебе не скажу...

---

Уэмура Шоэн Дама Рокудзо 1918

В 18-ом году прошлого века создана эта картина. У нас полыхает гражданская война, Япония охвачена грандиозным «рисовым бунтом», начатым рыбачками в маленькой деревушке. А художник словно с вызовом, словно даже с небрежением ко дню сегодняшнему обращается к давней-предавней отечественной классике, рассказывающей о безутешной влюбленной. Но в классике отливается дух народа – то самое, что не дает народу сломаться, сгинуть.

Ах, только удержать бы мне его –

Того, кто от меня решил уйти!..

О, вишни лепестки,

Рассыпьтесь по земле,

Преградой будьте на его пути!

Стихи эти очень старые: в них десять веков отчаяния, тысяча лет надежды.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Общее впечатление

О жизни. она прекрасна и замечательна.

О родственниках. Их стало на одного меньше. Впрочем, уже давно.

О любви. Я в нее верю. Как в Пизанскую башню.

О ней же. Она исчезает, когда начинается обыденность.

Обо мне. Я невероятно требовательна. Но начинаю с себя.

О бабочках. Их ловят на чудеса.

Вывод: неутешительный.

Девиз: дайте мне цель - я найду средства.



Тема для размышелний. раз все так хорошо, почему так хочется повеситься?!

Офф-топик: сегодня нас учили пить пиво по-чешски. Сначала стукаетесь верхним краем кржки, потом нижнем, потом ударяете кружкой об стол и пьете. Все время нужно смотреть тому, с кем пьете, в глаза. Тост - "Наздрави!".

---

Холодно

...

@музыка: nightwish

---

Инквизиторы - продолжаем...

II

Аэропорт встретил их обыкновенным разноязычным шумом. Всюду толкались люди с багажом, многочисленные встречающие, многочисленные провожающие, сморкающиеся в разноцветные носовые платки. Гваргет вылавировала в людском потоке, между представителями различных туристических компаний. На нее натолкнулся мужчина с букетом желтых хризантем, проникновенно-удивленно спросил: «Джейн?», и исчез за спиной газетчика. Стряхивая пыльцу с лацкана черного пальто, Гваргет угрюмо посмотрела на Даймона. Он стоял посреди всего этого суетного великолепия и улыбался, явно наслаждаясь обстановкой. Она чувствовала, что он ищет присутствие энергетических потоков, купается в потоке человеческих эмоций. Ей самой сейчас ничего не стоило набрать огромное количество энергии, не сходя с места. Пальцы правой руки непроизвольно сжались, невидимые нити потянулись к ладони. Гваргет презрительно тряхнула рукой. Брысь. Не сейчас. Еще не время.

Меч просил боя.

Даймон оглянулся – не на Гваргет, а куда-то дальше, ей за спину.

- О, вот и наш почетный эскорт, - Гваргет повернулась и увидела приближающуюся к ним пару. Хорошенькая светло-русая девушка в строгом деловом костюме шоколадного цвета и бежевом плаще нараспашку. И ее спутник – Инквизитор. На пике силы.

По какому признаку можно было отличить Инквизитора? Сила? Вампиры иногда обладают большим запасом энергии, а оборотни де-факто сильнее. Нет. Скорее, ощущение полного контроля над собственными силами. И уверенность, которую ощущаются все окружающие. Стабильность.

Вот и этот человек, в обыкновенном деловом костюме и пальто темных цветов, так не похожий на одетого в джинсы Даймона, излучал уверенность и силу.

- Здравствуй, Даймон, - он протянул руку, и Даймон с готовностью пожал ее.

- Здравствуй, Андрей. Гваргет, это представитель России в Пражском Совете. Андрей Августино-Польский. В прошлом более известный как Raven , пока не занялся высокой политикой и получил этот пост. Это мой стажер, Гваргет Анун.

- Не очень русская у Вас фамилия, господин Августино-Польский,- ответила она. Андрей улыбнулся:

- Не жалуюсь. А это мой секретарь, который окажет вам всю посильную помощь во время пребывания в Чехии. Ярка Новак.

Девушка светло улыбнулась и произнесла:

- Здравствуйте!

Даймон кивнул. Андрей продолжил:

- У вас есть несколько часов, чтобы отдохнуть с дороги перед началом очередного заседания. Жить вы будете на окраине Праги, в двадцати минутах езды от здания Совета. И в пятнадцати минутах ходьбы от нашего офиса. Предлагаю не терять времени.





Гваргет потерла виски. На Совете было весело. Сначала она просто рассматривала неповторимую архитектуру здания, отданного под Совет, поскольку зачитывалась длинная официальная речь – сначала на чешском, потом на русском. Потом с интересом слушала самую общую информацию о деле: 11 убийств за полтора месяца, все жертвы – вампиры, причем самого разного уровня. И это на кануне Осеннего Бала! Присутствовавшие на Совете члены Домов Виктор, Люциан и Эрбен выразили свое недовольство. Явно, не в первый раз.

Инквизиция принесла свои соболезнования и пообещала быстрейшее рассмотрение дела как наиболее приоритетного в данный момент. То же явно не впервые.

Когда Августино-Польский представил «прибывших из России в качестве экспертов» Инквизитора Даймона и его стажера, по рядам прошел шепоток. Причем часть членов Совета явно Даймона знала. А вот прибытие стажера привело их в замешательство – дело действительно было серьезным, чтобы доверить его стажеру, а сам Даймон в помощниках не нуждался.

Гваргет продолжила любоваться архитектурой, когда поняла, что ее насторожило. Отсутствие упоминания ее особого состояния – ни Августино-Польский, ни Даймон, сказавший что-то патетическое, но ни к чему не обязывающее, ни словом не обмолвились о том, что она Меченосец.

Дело явно предстояло захватывающее.

Даймон направил ее в офис на подробное ознакомление с информацией, и она уже стояла перед красивым и. наверное, достаточно древним зданием на улице Гуса. Отсутствие железной двери явно заменяло мощное охранное заклинание. Гваргет почувствовала чей-то взгляд и обернулась. К зданию шла Ярка Новак, слегка рыжеватая в свете закатного солнца.

- Dobrý večer !

- Goodevening... – протянула Гваргет, обдумывая перспективу изучения чешского языка.

- Не беспокойтесь, я говорю по-русски, - с легким акцентом ответила Ярка.

- Это радует. Кроме “Nazdar ” я не знаю ничего.

- Тогда Вам осталось выучить “Na shledanou! ”

- Я еще не Инквизитор, так что можно на «ты».

- Я тоже, - Ярка кивнула на дверь. – Пойдем? Наверняка у тебя много-много вопросов.

Гваргет кивнула и пропустила девушку вперед.

Они поднялись по ступеням вверх, к двери на втором этаже. В маленькой прихожей Ярка скинула пальто, крутанулась перед зеркалом и поправила идеально сидящий костюм. Гваргет повесила пальто на литую вешалку, от которой прямо веяло столетней древностью. Ярка свернула в коридор направо и толкнула первую дверь. Гваргет вошла следом.

Комната оказалась достаточно большой. Через окно без занавесок в комнату врывались последние лучи закатного рыжего солнечного света. Световые пятна лежали на полу и заползали на стену. В правом углу комнаты стоял 17тидюймовый плоский монитор, принтер, сканер, модем, сабвуфер с колонками и другая всевозможная аппаратура, присыпанная бумагой. Среди всего выделялся хиленький, но зеленый кактус. Провода свисали со стола как вермишель, путались, завязывались узлами. Орала музыка.

- Nightwish, - обреченно констатировала Ярка.

- Sleepwalker, - определила Гваргет. Ярка глубоко вдохнула и крикнула:

- Ян!

Ничего не произошло.

- Я-ааан! – повторила Ярка. Из-за монитора показалась светлая шевелюра, и все смолкло.

- Ahoj, Jarka! Jak se más ? – из-за компьютерного стола, потирая глаза, вышел молодой человек. Вид у него было заспанный. Ярка уперла руки в бока и ответила по-русски:

-Здравствуй, братец! Позволь тебе представить, Гваргет: мой младший брат Ян Новак, стажер аналитического отдела Пражской Инквизиции. Ян, ты опять включал музыку так, что вся Прага слышала! Я предупреждала…

- Здравствуйте, - поздоровался Ян с Гваргет, только заметив ее присутствие. Акцент у него был гораздо сильнее, чем у сестры. – Ярка, тебя же здесь не было! И вообще, я под музыку лучше сплю. Как Вам понравилась Прага? – постарался перевести разговор Ян.

- Не уходи от темы! – топнула ногой Ярка.

- Можно на «ты», - ответила Гваргет.

Ян почувствовал поддержку и заявил:

-Милая Ярка, я не собираюсь обсуждать наши личные проблемы перед гостями из другой страны!

Гваргет ухмыльнулась, Ярка, собиравшаяся что-то сказать, закрыла рот и покраснела.

- Мне нужны материалы по всем последним убийствам. И общая информация об Осеннем бале.

Ян кивнул, Ярка добавила:

- Поищи и перекинь на другой компьютер. Гваргет, слева – свободный стол, располагайся. Ян, несмотря на то, что безответственный дурак, хороший специалист, может найти все, что угодно. Разумеется, из открытой для нас информации. Существуют так же архивы Страговского монастыря, но туда нужен особый доступ.

- Ясно, - Гваргет бросила на стол сумку и включила компьютер.

- Можете начинать просматривать информацию!- заявил из своего угла Ян, “Nightwish” снова тихонько заиграла. Ярка прошипела что-то невнятное, выудила из завалов какую-то книжку и скрылась за дверью. Гваргет погрузилась в чтение.

11 жертв. И никакой логики.

Как оказалось, Анжела Виктор была четвертой. Убита так же, как все – мощным ударом в сердце. Рана, абсолютно несерьезная для вампира такого уровня, однако… как будто перерезалась невидимая пуповина, и жизнь исчезала из вампира, оставив пустую телесную оболочку, просуществовавшую еще несколько дней, а потом неожиданно мгновенно рассыпавшуюся в прах.

Естественно, пострадал не один Дом Виктор. Три жертвы из английского, не очень многочисленного, но довольно влиятельного Дома Эрбен: двое совсем молодых, один слабый, но опытный. Дом Люциан тоже выражал протест не из солидарности – четыре жертвы за это время, причем трое совсем молодых. Итого: 3+3+4. И один молодой заезжий вампир из Дома Вега, совсем немногочисленного в этой части Европы.

Неужели кто-то занялся истреблением молодого поколения вампиров? Дело, конечно, благородное, только бессмысленное, ибо помимо обыкновенного способа размножения, вампиры пополняют свои ряды обычной инициацией. Неужели придется иметь дело с каким-нибудь Дон-Кихотом? Причем, не осведомленном о жизни вампиров…

Как же он их убивает? Или, может, они?

И как заметает следы настолько ловко, что решили подключить Меченосца?

И, кстати, кто решил?

Гваргет откинулась в кресле и постучала по столу ручкой. Солнечные блики давно исчезли со стен, за окном была непроглядная тьма. Гваргет поморщилась.

Хорошо, с другого конца. Она крутанула серебристую ручку в пальцах, потом заставила ее продолжить вращение в воздухе над столом.

Осенний бал. Собственно, понятно, почему так нервничают Дома: Осенний бал подразумевает введение в светскую жизнь самых юных представителей. Вопреки многочисленным байкам, на балу вовсе не устраивается кровавых оргий и жертвоприношений. Вампиры мирно пьют красное вино и разговаривают о политике. Заключают соглашение. Демонстрируют новых членов Дома, их силу и жизнеспособность. Таланты.

Ничего особенного.

Кроме того, что перед балом в Праге особенно много молодых жизнеспособных и подающих надежды вампиров.

То есть, провокация? А смерти стариков – только прикрытие?

Ручка бешено крутилась, движение превращало ее в сверкающий диск.

Или наоборот, случайность?

Время, обстоятельства убийств – такое впечатление, что убийца просто натыкался на свои жертвы, опознавал в нем вампира, понимал, что тот беззащитен и рядом нет свидетелей – и… никаких зацепок.

Гваргет утратила интерес к ручке, и та безжизненно упала на стол. Что ж, выбор не богат. Придется съездить на место преступления. Кстати, о местах.

- ЯН! – Гваргет не стала тратить время на тихие и вежливые возгласы. И Ян тут же оторвался от экрана своего компьютера. – Ян, будь так добр, набросай мне на карту Праги места преступлений.

- Две минуты… - на экране Гваргет развернулась цветная картинка, замигали 11 красных точек.

- Попробовать соединить? В какой-нибудь магический символ?

- Пробовали уже, - печально вздохнул Ян. – Ничего классического не получается.

- Да уж, вижу, что не пятиконечная звезда, - фыркнула Гваргет. – И все-таки?

Ян пощелкал по клавиатуре. Красные точки соединились линиями.

- Вот разные варианты совмещения рун. Толковать можно со всей широтой, свойственной рунической магии. Вот что-то из алхимических трактатов о преобразовании веществ, вот эту комбинацию символов я в каком-то японском мультике видел, а вот это – древнемонгольский боевой символ для очищения жилища от насекомых.

- Освободить Прагу от тараканов. Всю и сразу. Благородные устремления – это хорошо, - Гваргет поднялась с кресла и потянулась. – Счастливо, Ян.

- Вы… эээ… ты куда, Гваргет?

- Спать. Будь добр, передай сестре, что я хочу завтра попасть на место последнего преступления, лучше с утра. Чесов в 9 пусть заедет за мной.

Ян кивнул:

- Обязательно передам.

Открыв дверь, Гваргет вдруг остановилась и обернулась. На ее губах появилась ухмылка:

-Ян, как по-чешски «до свидания»?

- Na shledanou.

- На схледаноу, - старательно повторила Гваргет.

- Na shle! – радостно улыбнувшись, ответил Ян. Улыбка была у него точно такая же, как и у сестры.

На улице было темно и холодно.

2Ворон

3Добрый вечер! (чешск.)

4Здравствуйте (чешск.)

5До свидания (чешск.)

6Привет, Ярка! Как дела? (чешск.)

---

Подарили

Маркиз - ассоциация на меня. Гумилев - даже не удивительно! После цикла "Капитаны"...



Гумилев.



СОНЕТ



Я, верно, болен. На сердце туман,

Мне скучно все - и люди, и рассказы.

Мне снятся королевские алмазы

И весь в крови широкий ятаган.



Мне чудится (и это не обман),

Мой предок был татарин косоглазый,

Свирепый гунн... Я веяньем заразы,

Через века дошедшей, обуян.



Молчу, томлюсь, и отступают стены:

Вот океан весь в клочьях белой пены,

Закатным солнцем залитый гранит,



И город с голубыми куполами,

С цветущими жасминными садами.

Мы дрались там... Ах, да! я был убит.

---

Sanctum

Версия не редактированная - ради разнообразия.





Часть вторая

Ворон

Ничто не случайно.

***

I

Гваргет выпрыгнула из автобуса на заваленный золотыми листьями асфальт остановки. Листья были мокрыми.

Листья не шуршали под ногами.

Гваргет кинула скомканный автобусный билет в урну. Как обычно, вокруг урны мусора было больше, чем в ней. Она хмыкнула и направилась к дому.

У подъезда ее ждали. Она улыбнулась мужчине, прислонившегося к стене дома. Черный силуэт на желтом камне дома.

- Вы могли бы подождать меня и дома, Инквизитор Амори, - она слегка наклонила голову, ожидая ответа.

- Здравствуй, Гваргет, - Арнольд Амори открыл глаза. Гваргет понадеялась, что ее улыбка осталась неизменной, когда по спине побежали мурашки. Его взгляд часто вызывал именно такую реакцию. Может, в память об их первой встрече? Когда Амори отнял у нее все силы, чуть не убив, но все же, не убив… Так или иначе, подобная реакция раздражала. Гваргет вздернула подбородок вверх:

- Я так и знала, что мое обучение просто обучением не кончится. Не смотря на просьбы об отсрочке. Неужели я буду работать под Вашим началом?

Амори позволил себе улыбнуться, в его глазах заплясали искры:

- Так не понравилось учиться?

Официальным наставником Гваргет был нашедший ее Даймон, однако он часто исчезал, оставляя Амори. Тот гонял ее нещадно.

Временами было весело.

Временами больно.

Гваргет покачала головой. Так, чтобы ответ можно было интерпретировать как угодно.

Амори явно сдержал смешок.

-Работа. Но о ней тебе все Даймон расскажет. Он вернулся.

Гваргет постаралась незаметно выдохнуть.

- Я по другому поводу. У тебя сегодня праздник, а я с подарком.

Видимо, выдыхать было рановато. Гваргет заворожено смотрела, как Амори вынимает из внутреннего кармана плаща небольшой сверток. В матовой черно-рыжей упаковочной бумаге. Цвета мокрых листьев на асфальте.

- Праздник? У меня? – она ухмыльнулась.

- Да, - выражение лица Амори было непроницаемо.

- Вряд ли. Вы, кажется, ошиблись.

- Гваргет, у тебя вроде хорошая память.

- Да, хорошая. Например, я помню, что если исходить из Вашего открытого досье, Вы старше меня раз в десять. И это если поверить в то, что Арнольд Амори, осаждавший Безье в 1208 году Ваш дальний родственник, в честь которого Вас назвали.

Амори снова сдержал смешок.

- Замечательно. А в свое открытое досье ты когда последний раз заглядывала?

- Мне это не очень интересно.

- Вот и посмотришь как-нибудь, - Амори подошел к Гваргет и протянул сверток. – С праздником.

Гваргет осторожно взяла его.

- Не бойся, не кусаются, - прокомментировал Амори. – До встречи!

Он изобразил что-то вроде салюта, кинул на Гваргет последний искрящийся взгляд и направился к остановке.

Гваргет повертела в руках сверток. Ладно, посмотрим.



Она уже два часа сражалась с собой. С одной стороны, открывать упаковку явно не следовало. Это было бы поражением. Она пообедала, немного почитала и теперь, взяв очередную кружку чая, смотрела на рыже-черную упаковку.

С другой стороны, если не собираешься открывать, нечего было и брать. И в свертке не может быть ничего опасного – если только вдруг Амори не захотелось проверить ее способности Меченосца на что-нибудь особенное. О Меченосцах ведь почти ничего не известно. Гваргет никогда не встречала таких, как она сама. Хотя читала истории, порой, самые невероятные.

А что, если это очередной глупый тест? Предположим, на реакцию. Или на интуицию. Или на выдержку. Откроешь – оттуда выскочит какая-нибудь жуть, убирайся потом в квартире, если не в квартале.

С другой стороны, для чего стоило придумывать всю эту чушь про праздник? Может, это просто шутка? Тонкий юмор от Арнольда Амори? Пожалуй, даже истончившийся за восемь сотен лет.

Или все-таки это совпадение? И ему всего двести?..

Гваргет грохнула кружкой по столу так, что на пол слетели сухие кленовые листья и пара листов бумаги. Пора заканчивать с душевными метаниями.

Она решительно взяла сверток и разорвала бумагу.

На стол выпали перчатки.

Обыкновенные черные кожаные перчатки.

Гваргет изумленно прислушалась к своим чувствам. В перчатках не было ни капли магии! То есть, совсем-совсем не было.

Она осторожно прикоснулась к коже – мягкой черной коже. Потом натянула их на руки.

Естественно, перчатки сидели как влитые. Двухсотлетний опыт?

Среди черно-желтых обрывков белел квадратик бумаги. Гваргет аккуратно выудила его. Размашистые буквы гласили:

«А меня действительно назвали в честь знаменитого далекого предка».

Гваргет удивленно фыркнула. Он знал, какой вопрос ее беспокоит?

Тишину квартиры разорвал звонок сотового. Гваргет бросила карточку на стол и схватила телефон.

- Здравствуй, - прозвучал в трубке знакомый голос.

- Здравствуй, Даймон. Ты вернулся.

- Здесь был Амори. Понятно. Значит, ты уже знаешь, что для нас есть работа. Приезжай через час на Маслякова. Мы будем ждать.

- Кто «мы», Даймон?

- Увидишь. Тебе понравится.



Гваргет выпрыгнула из маршрутки, кинула скомканный билет в урну.

Народу на остановке было много – шесть часов, час пик, однако Гваргет уверено повернула направо. Чуть поодаль от остановки стояли двое мужчин. Даймона – в тканевой куртке, пожалуй, слишком тонкой для начала октября. Второй – светловолосый мужчина в кожаном френче, в прямоугольных очках с тонкой оправой. Даймон приветственно махнул рукой. Она подошла ближе.

- Здравствуй, Даймон.

- Привет, Гваргет. Позволь представить тебе члена Пражского Совета Инквизиции, пана Станислава Врана. Мой стажер, Гваргет Анун.

Станислав слегка поклонился:

- Рад познакомиться.

Гваргет склонила голову на бок и одарила пана пронзительным взглядом поверх очков. Отметив про себя, что он не пожимает руки дамам.

- Пойдемте, - Даймон неопределенно махнул рукой в сторону откоса. Станислав кивнул. Гваргет промолчала.

- Разумеется, пан Врана покинул Прагу не потому, что захотел насладиться красотами Нижегородчины, - начал Даймон. – Это связано с некоторыми странными событиями в пригородах столицы. Кто-то тщательно и педантично вырезает вампиров. Пражский Совет решил запросить помощи наших специалистов.

Губы Гваргет презрительно изогнулись, но она ничего не сказала.

- Недолюбливаете вампиров? – вдруг спросил Станислав.

- Недолюбливаю, когда мне говорят всякую чушь. Никогда не поверю, что не нашлось свободных Инквизиторов ближе. Где-нибудь в Брно. Или в Европе. Или в Москве, на худой конец. Зачем было лететь в Нижний Новгород?

Станислав улыбнулся. Спокойно и слегка насмешливо. Гваргет снова презрительно ухмыльнулась. Даймон, казалось, не обратил на этот маленький обмен репликами никакого внимания. Он просто продолжал шагать по откосу.

Осенние сумерки сжирали город.

Станислав поправил очки и ответил:

- Потому что следы ведут сюда.

- Гваргет, ты помнишь тех вампиров, которые исчезли в прошлом году где-то в районе твоего дома? – Даймон говорил не оборачиваясь, шагая чуть впереди и не глядя на нее.

- Тех, которых я чуть не убила? – невинно поинтересовалась Гваргет.

- Да. Они были не местные. Оба – из Франции. Чуть больше года назад они неожиданно сорвались куда-то на восток, доехали до Праги, где провели около трех дней, а потом ринулись в Россию. Причем сразу к тебе в гости. Без осмотра достопримечательностей.

- Хочешь сказать, они искали меня?

- Вряд ли конкретно тебя. Скорее, Меченосца.

- Замечательно. Зачем Меченосец двум слабеньким вампирчикам?

- Не таким уж и слабеньким, если один из них сумел выжить после столкновения с тобой. Анжела была доверенным лицом главы западной ветви Дома Виктор. И сумела уйти от тебя, вернулась в Нант и в начале сентября вновь отправилась в Прагу, где ее и убили.

- Очень. Жаль, - Гваргет краем глаза следила за Станиславом. Он просто шел рядом с ней. Не суетился, не оглядывался, хотя почти наверняка знал, что за ними давно следят.

- Так или иначе, я подумал, что было бы неплохо сделать поиски этого убийцы вампиров твоим первым заданием. Естественно, под моим неусыпным наблюдением, - Даймон свернул на мост, соединявший … с Гребешковским откосом. Фонари на нем, как обычно, не горели, зато внизу по хорошо освещенному съезду неслись цветным потоком машины.

- Я вроде бы давно сказала, что не хочу работать в Инквизиции еще года три.

Станислав удивленно вскинул брови, а Даймон ответил:

- Так это ты давно сказала. Во-первых, это вопрос твоей безопасности. Во-вторых, это обязательная стажировка за границей после завершения учебного курса.

Гваргет сделала еще два шага по деревянному покрытию мостика. В щелях между досками метался свет фар.

Они развернулась чуть быстрее. Резко, вытягивая меч из-за спины. Воздух зашипел от быстрого движения. Золотистое, еще не обретшее полностью материальность лезвие вошло во что-то мягкое, раздался вскрик.

Мост залило белое пламя. Пожалуй, меньше, чем за секунду белая волна прокатилась по мосту, обойдя стороной Гваргет, но коснувшись того, что было на кончике ее меча. Станислав опустил левую руку.

Из-за их спин вынырнул Даймон, небрежно щелкнул пальцами в сторону ближайшего разбитого фонаря и он залил мост ярко-рыжим светом. Во все стороны брызнули зайчики.

Перед ними была глыба то ли стекла, то ли льда.

Даймон аккуратно постучал по прозрачной неровной поверхности.

- Красиво. Зрелищно, - откомментировал он, разглядывая существо, запечатанное внутри. Человекоподобное, покрытое коротким серым мехом, с огромными красными глазами на выкате и небольшими нетопыриными крыльями. Гваргет тоже подошла ближе и дотронулась до глыбы. Она и впрямь оказалась холодной, даже сквозь перчатки. В глаза бросилась струйка замерзшей красной крови, будто висевшая в воздухе в ауре красных капель.

- Что это? Лед? – спросила она.

- Это упырь обыкновенный. Точнее, не совсем обыкновенный, если ему крылья присобачили, - ответил Даймон. – И уж точно необыкновенный, если нас слушал. Очень любопытно. Гваргет, почему ты не сняла перчатки?

- Что?

- Почему ты не сняла перчатки, когда взялась за меч? Ты обычно так делаешь.

- Не было времени.

- Вот как, - загадочно протянул Даймон. – У тебя есть три дня на сбор информации и вещей. А потом мы улетаем. В Прагу. Когда я выпотрошу этого… упыренка. До скорой встречи, Станислав, – он пожал руку члену Пражского Совета, кивнул Гваргет. Его и глыбу окутало светло-голубое сияние и они исчезли.

Гваргет очень хотелось высказаться, но она не стала. Фонарь, зажженный Даймоном, погас.

-Гваргет, можно задать Вам один личный вопрос? – Станислав спихнул с моста желтый лист и проследил за его полетом.

Гваргет ухмыльнулась.

- Задавайте.

- Насколько я знаю, укрыться от взгляда кондуктора может и обыкновенный человек, не говоря об Инквизиторе. Ваши способности и статус это позволяют. Почему же вы платите за проезд?

На секунду на ее лице промелькнуло странное выражение сосредоточенности, но ухмылка немедленно заняла свое место.

- Это привычка. Просто человеческая привычка.

Она облокотилась на перила моста и посмотрела вниз. Машины все также озабоченно сновали вверх-вниз по съезду. Впереди виднелся мост через Оку, а за ним – тоже подсвеченный собор Александра Невского. Огни отражались в смолянисто-черной, недвижимой поверхности реки. У нее закружилась голова. Продолжая смотреть на суетливо движущиеся по мосту огни, она спросила:

- Пан Врана, почему Вы здесь? Почему Вы приехали в Нижний Новгород?

Он вздохнул, потом облокотился на перила рядом с ней. Снял очки и посмотрел на нее. Она оторвалась от созерцания потока машин и посмотрела ему в глаза.

Мир вспыхнул и рассыпался на сотни черно-рыжих осколков.



Он держал ее за плечи.

- Гваргет, мне бы хотелось, чтобы вы кое с кем встретились в Праге.

Она дернулась. Ныли виски, болела спина.

-Что, черт возьми, произошло?! – Гваргет развернулась и отвела правую руку чуть в сторону. В руке появилась знакомая тяжесть. Меч рвался на призыв хозяйки.

- Мне бы хотелось, чтобы вы кое с кем встретились в Праге.

- Мне бы очень хотелось знать, что только что произошло, пан, - Гваргет выпрямилась, на ее губах заиграла ухмылка. – Очень хотелось бы. Пан.

Станислав не двигался. Он смотрел на нее как-то спокойно и слегка… черт возьми, слегка жалостливо!

- Я не смогу Вам объяснить сам, Гваргет. Пожалуйста, найдите Вацлава Марека. Я очень прошу Вас, - он вынул из кармана карточку и протянул ее Гваргет. – Он Вам поможет.

- Почему Вы не сказали ничего Даймону? Он будет заведовать этой операцией.

- Вацлав поможет вам. Не расследованию и не Инквизиции, а Вам.

- Мне не нужна помощь, пан Станислав. Вы уже видели, что не нужна.

Гваргет подняла левую руку и сделала короткий взмах. Карточка полыхнула зеленым и исчезла. Станислав даже не вздрогнул. Он только опустил руку и покачал головой. Гваргет ухмыльнулась и заставила меч исчезнуть.

- Спасибо, пан, и до свидания, - она отвесила ему поклон и ушла.

---

Вопрос

Практически жизни и смерти. господа ПЧ, кто-нибудь из вас посещал Прагу? В какой аэропорт прибывают желающие попасть в этот замечательный город?

---

С праздником!

Господа, очередная пятница 13ое! Всех поздравялю с этим замечательным стечением обстоятельств. Так или иначе, день волшебный, и пусть он будет удачным для вас всех!

@настроение: Лунное касание - автор фотографии Ревик

---

Инквизиторы-2

Часть вторая.

Ворон



Капли. Капли дождя на витой решетке ограды.

Его била крупная дрожь. Он сделал шаг, потом еще один, толкнул ворота. Вывалился на улицу.

Вокруг было неожиданно тихо – неожиданно тихо для огромного города, для двух часов дня. Тишина оглушала.

Он шел на негнущихся ногах вперед, взгляд скользил по выщерблинам асфальта, лужам, оставшимся после дождя. В лужах плавали желтые листья. И мелкий мусор.

В лужах отражалось серое, молчаливое небо.

Он упал на колени. Опустил руки в воду.

Отраженное небо стало красным.

Медленно, словно во сне, он стирал кровь со своих рук, потом ополоснул лицо. И вдруг резко, размашисто ударил по луже, подняв фонтан брызг. Из его горла вырвался странный, сдавленный звук – то ли крик, то ли вздох. Он обхватил себя руками.

- Почему? За что… почему? – чуть слышно бормотал он, опустив голову, раскачиваясь из стороны в сторону.

Рядом с ним опустилась большая черная птица. Тишину взорвал резкий звук колоколов.

Он поднял голову. Прямо перед ним возвышалась церковь. Ее белые стены будто светились на фоне серого неба. Звук колоколов лился между голыми стволами деревьев, пронзительно-черных после дождя.

Ворона уверенно прошлась по луже, наступила на желтый лист и заглянула в его глаза. Черные бусины впились в его лицо, взгляд был почти ощутим. Он медленно поднялся с колен, не отрывая свои глаз от птичьих. Ворона пронзительно каркнула, диссонансом разрывая стройный звук колоколов. И взлетела на его плечо.

Он снова взглянул на церковь. Над куполом вилась стая птиц.

@настроение: вах-ха-ха

---

***

Про меня - Крестоносец

Про жизнь - We all are lonely inside

Про любовь - DRE@M...........

Про дневник - то, что пишется иероглифами

Про будущее - Мой путь

Про прошлое - Ар-Далам

---

о жизнии

А жить хочется только по воскресеньям. и вовсе не потому, что это выходные дни.

Жизнь от ЧГК до ЧГК. Скоро будет год...