читать дальше
Die Hymelstrass
В небольшом подсвечнике копошилось пламя свечи. Трещины на цветном стекле, казалось, были частью сложного рисунка. Вот, она, жар-птица. А это – каравелла на всех парусах несется по волнам… а это кролик… обыкновенный кролик. Я хихикнула и провела рукой по стеклу. Оно оказалось теплым – не горячим. Горячим оно было внизу, там, где плясало пламя почти сгоревшей, оплавившейся свечки.
Подсвечник без свечи – бессмыслица. Поэтому, наверное, я умела находить свечи.
На душе было легко. Легко и хорошо. Мысли шарахались в голове, и их шаги вызывали гулкое эхо. В этом не было ничего странного – как ничего странного не было и в судорожной пляске теней на стенах, и в искристых пузырьках шампанского, все еще плясавших на дне бокала. Я поднялась, и мир поплыл вокруг, тело казалось легким, словно предназначенным для полета. Я резко взмахнула рукой, и створки окна распахнулись, подчинившись. В комнату ворвался поток морозного ветра. Я кружилась по комнате, меня уносили призраки прошлого, настоящего и будущего, и все это было абсолютно не важно, потому что с рук слетали бабочки, тысячи иллюзорных голубых бабочек срывались с моих рук, порхали среди занесенных ветром снежинок, меняли цвет, таяли в воздухе… Я не заметила, как оказалась на полу. Мне было очень весело и легко, снежинки и крылья бабочек щекотали лиц, нос, так, что хотелось смеяться и чихать одновременно. И я смеялась… тихонько, чтобы не разбудить тех, кто спал в комнатах рядом. Чтобы не разбудить само это старое здание, которое когда-то было вполне солидной фирмой, а потом исчезло в пыли, пепле и снеге.
Я боялась – разбудить тех, кто спит рядом.
Разбудить свои кошмары.
Разбудить заключенных в теплые объятья заклинаний и техники своих соратников, которым нужен, очень нужен отдых, которые так устали от этого бесконечного кросса по мертвым улицам города.
Как бы мне хотелось, чтобы это здание потерялось во времени. Я знаю, это то, что называют «запрещенным желанием». И каждый из паранормов тщательно следит, чтобы такие мысли не пробирались в его мозг, ибо желания могут осуществиться. Но мне нужно – но безумия нужно на секунду скинуть привычные оковы холода, снега, правил, силы и еще Бог знает чего. И понять, чего я хочу на самом деле. В эту секунду. Когда меня медленно заносит снегом на холодном полу, и, значит, я завтра буду кашлять, а мой медик – Элеа, будет ругать меня за неосторожное обращение с собственным организмом. Ругать и так понимающе, жалостливо смотреть на меня, что мне захочется отвернуться. Но завтра – завтра я уже не буду отворачиваться. У меня есть сегодня. Сегодня, этот снег, эти крылья бабочек, эти безумные тени и это желание потеряться, чтобы найтись.
Понять, чего я хочу. Сейчас. Когда от меня зависит жизнь моего человека и успех моего отряда.
Свеча погасла.
Во рту очень сухо. Я просыпаюсь мгновенно, по требованию своего организма, который уже давно привык обходиться без будильника. Голова совсем не болит, на столе – бутылка шампанского без горлышка, по донышку растекся воск, в центре вплавлен догоревший фитиль. Рядом пластиковый стаканчик с остатками жидкости. Чудесно.
- Госпожа Аделаида, вы вчера пили, не так ли? Как вам повезло, что у вас не бывает похмелья… а то было бы неудобно перед отрядом! – эта странная привычка разговаривать с собой появилась где-то месяца два назад, когда я поняла, что мысли все равно не скроешь, а дневник писать некогда. Мерзкая привычка, но иногда помогает.
Я сажусь на диване и поднимаю с пола куртку. Мех изнутри кажется холодным, но уже через пару секунд я согрелась настолько, что поднимаюсь и смотрю на часы. Все верно – без пятнадцати семь. Надо будить. Сначала я стучу в стену над диваном, потом выхожу из комнаты и, еще раз постучав уже в дверь соседней комнаты, и иду дальше по коридору, простукивая каждую дверь.
Всего три комнаты, считая мою. В двух – диваны, и еще удалось притащить банкетки из коридора. В общем, устроились с удобствами.
Я улыбаюсь вышедшей из первой двери девушке. Это Оникс. У нее короткие волосы, которые топорщатся во все стороны после сна. За ней из двери выплывает Элеа. Глаза у нее слегка красные, видимо, она не выспалась.
- Доброе утро! – говорю я. – Завтракать будем вместе, проходите в мою комнату. Заодно расскажу, чем надо бы заняться сегодня.
- Есть! – говорит Оникс. Ее будто включили – она уже выглядит совсем проснувшейся и готовой к действию, и она исчезает в комнате.
Элеа смотрит на меня странным долгим взглядом, потом улыбается и кивает – все так же молча. Вскидывает голову так, словно что-то хочет спросить, но передумывает, улыбается снова и тоже ныряет обратно в комнату. Потом открывается дверь, напротив которой стою я.
- Привет, - Джед, тоже уже совершенно проснувшийся.
- Утро доброе. Все слышал? У вас есть пять минут, потом вы мне понадобитесь. К тому же, завтрак.
- Неужели будем что-то готовить? Кашку с изюмом? – видимо, он пытается пошутить, но шутка выходит печальная. Навевающая далекие приятные воспоминания.
- Ага, - отвечаю я, улыбаясь. – Маркус нам подогреет котелочек… ммм… но у меня нет риса! Так что придется подождать, пока доберемся до магазина.
- До магазина? – из двери выглядывает Маркус, глаза сверкают из под светлых бровей. – Я не ослышался?
- Не ослышался. Если в этом городе найдется работающий магазин, с меня кашка, господа!
Маркус подмигивает:
- Договорились, Аделаида! А с меня – магазин!
- У вас осталось десять минут, - подвожу я итог. – Потом ко мне. Завтракать и слушать.
В воздухе крутится объемное изображение здания.
- Нас интересует прежде всего подвал, - говорю я. – Там надо установить всю аппаратуру по требованию товарищей ученых. И не спрашивайте меня, почему именно там. Я не знаю.
- Почему такая проблема до этого здания добраться? Ведь пять дней идем – и без всяких приключений! – слегка невнятно спрашивает Джед, не переставая живать овсянку.
- Собственно, до здания нам идти еще около трех часов. А здесь начинается зона, где данмеров видят постоянно. Все эти меры предосторожности, как и идти пешком, были ради этих четырех часов. Первые полтора часа – подземка, ребята. – Я меняю иллюзорное изображение, перед нами оказывается развертка метрополитена.
- С одной стороны, хорошо, что сеть здесь небольшая. С другой, сами понимаете, что такое подземка, если там есть данмеры.
- Похуже межмирья, - вставляет помрачневшая Оникс.
Джед и Элеа кивают.
- Дальше – час по поверхности. Спутники показывали, что там масса проблемных мест – обрушенные здания и так далее, просто по прямой не пройдешь. Ну и накидываем полчаса на все неприятности. Если они несерьезные, разумеется.
Они смотрят на меня и кивают. Так, что я начиню злиться.
- Все понятно?
- Да, - отвечает Элеа, остальные ограничиваются просто кивками. Господи, их уже даже не удивляет, что я выдаю информацию вот так, порциями, потому что не доверяю им, потому что один из них – предатель. Мне дали полномочия уничтожить предателя на месте, оборвали всю связь, оставили разбираться с этим маленьким отрядом в полном одиночестве. Либо мы вернемся вчетвером, либо погибнем все где-нибудь в этом городе. Так или иначе, проблема решится.
А пока – они мне доверяют. Так что если я не разберусь, кто предатель, можно будет завести их всех в кипящую лаву. И проблема решится.
Ухмыляюсь.
Потом превращаю ухмылку в улыбку.
- Что вам понятно?...- ребята смеются. – Доедайте уже, и через полчаса выдвигаемся.
- Дел, - это имя будто с трудом дается Элеа. – А ты есть не будешь?
Я удивленно смотрю на нее. Есть… хм…
- Аделаида, нам нужен бодрый капитан! – Джед старается быть жизнерадостным. Жить одним моментом и не врать себе. Просто потому, что следующего шанса может не оказаться.
- Я уже поела. Пока вы дрыхли в своих комнатах. Не переживайте, про себя я не забыла! – улыбаюсь и достаю из кармана куртки пузырек с таблетками. – Вот, кстати, спасибо, что напомнил. – заглатываю два сладких круглых шарика. Интересно, вчера вечером я успела выпить таблетку, или мне правда ничего не снилось? Может, они действительно помогают и я больше не запоминаю своих снов?