Исключительно вопросы.
Наверное, посвешается. См. дату
читать дальше<
i>Sing what you can’t say
Forget what you can’t play
Hasten to drawn into beautiful eyes
Walk witin my poetry, this dying music
- My loveletter to nobody
Nightwish
Forget what you can’t play
Hasten to drawn into beautiful eyes
Walk witin my poetry, this dying music
- My loveletter to nobody
Nightwish
I
Солнце встает.
Я чувствую запах мокрого снега. Лед под ногами хрустит и продавливается. Мост начинает розоветь на глазах. Я смотрю вниз – туман не такой густой, как вчера, он ежиться под солнцем и забивается под хрупкое тело моста. Я слышу тихий стук – капли с моста, что аркой нависает надо мной, падают вниз и впитываются в пористый лед. Я ускоряю шаги, одна капля падает мне на лицо, другая со звоном разбивается о носок сапога. Через пару часов здесь будет настоящий водопад. А к вечеру мост снова замерзнет, и ледяные сталактиты и сталагмиты будут сверкать в неверном свете луны.
Вчера я так и не решилась разбить такую стену. Ледяная занавесь полностью перекрыла дорогу, а я просидела половину ночи, любуясь на прозрачный лед. По бокам сталактиты и сталагмиты сливались в цельные ледяные столбы, а сверху свисали искристой бахромой, столь же красивой, сколько смертоносной. На остром конце каждой сосульки блестела искра лунного света, а сквозь прозрачный лед можно было увидеть небо. И звезды. Каждая сосулька была маленькой вселенной со своими границами, своими пределами, своими ограничениями. Своей свободой.
Как там говорил Морели? Свободой погибнуть?
Ухмыляюсь и иду дальше. Через некоторое время мне уже приходится расстегнуть меховую куртку. Солнце еще не выплыло из тумана, это нечеткое розовое пятно где-то за горизонтом.
Справа от меня – резкий хруст. Я делаю скользящее движение в сторону, и уголком глаза успеваю заметить исчезающий в тумане кусок витых перил. Чем дальше от замка, тем больше разрушения. Сначала это был просто редкий перестук капель, а позавчера я неудачно облокотилась на перила и чуть не сорвалась в перламутровый туман вслед за огромным куском подтаявшего льда. Чуть не сорвалась, если бы не Сейвер.
II
Рассветное солнце бьет в глаза, и я закрываю на секунду веки, чтобы потом опустить взгляд вниз в тщетной надежде разглядеть что-то под пеленой тумана. Мне кажется, что еще чуть внимательнее приглядевшись, я наконец-то сумею понять, что…
В тумане что-то проскальзывает. Возможно, просто солнечный блик, но слишком четкий, полосой, и будто скрывается в перламутровых облаках. Я перегибаюсь через перила, и вдруг слышу странный хруст. Лед ломается, и медленно, словно нехотя, кусок перил проминается подо мной, я чувствую, как сбивается, крошится изящный витой узор, и лед летит вниз, а я следую за ним, не в силах оторвать ладоней, пытаясь удержать, а не удержаться на мосту.
Неожиданный рывок отбрасывает меня от края, я не могу устоять на ногах и падаю на лед, прокатываясь до другого края и почти задевая перила. В голове пульсирует кровь, и я приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть перед собой уже знакомого седоватого мужчину с птичьим взглядом. Я вскакиваю на ноги и пытаюсь стряхнуть с себя наваждение и мокрый налипший всюду снег.
- Приветствую, - говорит он, и я понимаю, что это Сейвер.
- Здравствуй, - отвечаю я и пытаюсь улыбнуться. Солнце светит в глаза, и у меня получается только привычная ухмылка. Он ухмыляется в ответ.
- Будь осторожна.
- Спасибо, - отвечаю я, отряхивая снег с рукавов. – Ты спасаешь меня второй раз.
- Я знаю, - произносит он.
- Ледяные Мосты умирают.
- Я знаю, - повторяет он, глядя мне в глаза. Я опускаю взгляд.
Мы стоим в тишине солнечного света, и только на самом краю чувствительности я различаю стук капели.
- Ты говорил, что лед Мостов не тает.
Он молчит, я продолжаю:
- Ты тоже считаешь, что этот мир невозможно спасти?
- Я уже говорил тебе, что лед Мостов не тает. А сейчас невозможное стало возможным. Границы раздвинулись.
- Почему? – вопрос повисает в воздухе, и я замираю в ожидании. Я знала, что мы встретимся еще раз на моем пути домой. Я знала, что смогу задать спросить еще раз и, получив ответ, наконец-то понять…
Сэйвер пожимает плечами.
За его спиной некрасиво скалятся сломанные перила.
- Ты сможешь… их восстановить? – спрашиваю я, кивая на перила.
- Не знаю, - отвечает он. Я замечаю, что мир вокруг утратил краски. Лед перестал быть таким ясно-голубым и блестящим, гладким, каким был тогда. Этот цвет сохранили только его глаза.
- Трудно? – спрашиваю я.
- Нет, - отвечает он. – Как всегда.
Я улыбаюсь. Не ему – рыхлому снегу у себя под ногами. С удивлением замечаю что-то, опускаюсь на колени и аккуратно перчатками вытаскиваю из-под снега моль. Маленькую, серую. Ее крылышки слегка отливают голубым.
- Как ты думаешь, она оживет? – спрашиваю я Сейвера, показывая на свою находку.
Он снова пожимает плечами. Я кладу моль на снег, поднимаю отлетевшую во время падения шапку и, отряхнув, надеваю на голову.
- Прощай! – говорю я ему.
- Прощай, Нейджил, - отвечает он, и я иду вперед, но потом неожиданно оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он пристально смотрит на какую-то точку у себя под ногами. Его силуэт бледнеет в солнечных лучах, будто смазываются, стекают вниз краски. Я отворачиваюсь. И иду вперед. Меч ритмично постукивает по бедру.
III
Я легонько поглаживаю серебряные драконьи крылья рукояти. Когда я уходила из замка, Морели пытался всучить мне один из тех мечей, что хранились в Замке очень давно. Я выбрала два кинжала.
В первый день я не встретила никого. На второй…
Две тени прижимаются к перилам. Подойдя на расстояние двадцати шагов, я уже различаю детали доспехов, чеканный рисунок на шлемах. Удивительно, но один из них – точная копия завитушек перил того Моста.
Совпадение?..
Я улыбаюсь. И достаю оружие.
Один из них делает шаг вперед. Проход слишком узкий, чтобы они работали плечо к плечу, но если один из них окажется у меня за спиной, будет неприятно.
Первый взмахивает мечом, и я встречаю удар. Двигаться тяжело, мне тут же становится жарко. Я успеваю поднырнуть под меч на втором ударе, но только чиркаю по доспеху левым кинжалом. В игру вступает второй. Они двигаются свободно, а я делаю финт за финтом в попытке найти слабое место. Слишком широкий шаг – и я снова подныриваю под меч и всаживаю клинок подмышку. Тень беззвучно начинает растворяться в воздухе, а я слышу треск материи, и отпрыгиваю в сторону. Рукав куртки распорот. Второй не собирается лишаться преимущества и прыгает вперед, я уворачиваюсь и почти падаю, но кинжал втыкается в узкую щель между шлемом и доспехами. Тень начинает оседать и таять, а я отхожу на пару шагов и снимаю куртку и достаю иголку и нитки.
Через несколько минут я уже поднимаю кинжалы из сероватых облачков дыма, которые колышутся под слабым ветерком, и иду дальше.
К вечеру ветер усиливается. Лед становится все крепче, и потоки ветра заставляют скользить по гладкой поверхности, сбивают с шага. Сумерки наступают быстро: я спускаюсь по изогнутой спине моста куда-то вниз, туман густой массой колышется на высоте перил, резкие порывы ветра вырывают клочья переливчатого дыма и они повисают над мостом. Становится все холоднее, в вышине загораются звезды.
Впереди возникает неясный силуэт. Я напрягаюсь, но не сбавляю шагов. Из сумерек и тумана выплывает величественный мост, закрывающий половину неба. На нем лед уже мерцает в свете луны, и мост словно висит в небе, без единой опоры, без конца и начала.
У меня изо рта вырываются клубы пара. Я иду, пытаясь не сводить глаз с невнятного силуэта впереди, но все равно иногда поднимаю глаза вверх.
Чем ближе становиться силуэт, тем больше мое удивление. Крест? Посреди моста?..
Через несколько шагов я уже не иду – бегу вперед, сбивая дыхание, скользя по гладкой поверхности, и на последнем шаге все-таки падаю, проезжаюсь по льду и вытягиваю руку, чтобы прикоснуться к блестящей серебристой поверхности.
Драконьи крылья мерцают в сумерках собственным светом.
Меч.
Мой меч.
Я провожу рукой по лезвию, под наклоном вошедшему в лед, глажу драконью гарду, а потом встаю и кладу руки на рукоять.
Он простоял здесь долго. Он прочно вошел в подтаивавший и снова замерзавший лед.
Меня сбивает с ног ветер, меня бьет озноб, но я не сомневаюсь, ни секунды не сомневаюсь, что смогу вытащить его из льда.
Я пробую снова и снова, но он не поддается. Не разочарования, ни горечи – ничего, я просто пытаюсь, снова и снова, пока не гаснет в вышине громада Моста, и я заворачиваюсь в плащ и опускаюсь на лед, прижимаясь спиной к Мечу.
Меня мучают странные сны, я снова иду по Мостам к Замку, хотя знаю, что должна идти обратно. Лед под моими ногами крошится и сыпется вниз, Мост начинает шататься, и я понимаю, что стою на спине огромного серебристого дракона, который, пробудившись, распрямляет тугие кольца Мостов и готовится взлететь.
Я вижу серебристую ткань мироздания и яркие точки на ней – те опоры, что не дают этому миру обрушиться в бездну от мощных толчков. Я пытаюсь коснуться их, разглядеть их, приблизиться к ним, но меня уносит проснувшийся дракон, и искры меркнут в тумане.
Меня будит неверный солнечный свет. Я просыпаюсь мгновенно. Потянувшись, разворачиваю приготовленный в Замке завтрак – хлебная лепешка и сыр. Ем. Осторожно запиваю холодной водой. Потом поднимаюсь, прилаживаю перевязь, провожу пальцами по драконьим крыльям и вынимаю меч изо льда.
С каждым часом становиться все теплее.
IV
Меня снова встречают. Я чувствую приближение теней и различаю четыре силуэта впереди, вынимаю меч и иду вперед, не сбавляя шага. Воздух мутнеет и колеблется, словно дым над костром, и прямо передо мной возникает тень. Еще нечеткая, она взмахивает саблей, и я не успеваю отразить удар, мои собственные движения слишком медленны, я двигаюсь словно под водой.
Отскакиваю в сторону и прижимаю руку к лицу. Чувствую как перчатка мгновенно становится мокрой от крови.
Тень делает выпад, и я пытаюсь шагнуть навстречу. Но сопротивление слишком велико, мне приходится сделать пируэт в сторону, а в воздухе повисает цепочка алых капель. Еще шаг – и мы стоим друг на против друга поперек Моста. Так двигаться гораздо легче. Тень атакует снова, и я встречаю удар, а потом скользящим движением ударяю в ответ, вспарывая серое марево от паха до горла. Тень начинает растворяться. На меня уже нападает следующая.
Удар, и еще один. И еще. Солнце слепит глаза. Очередной удар перерезает ремешки сумки, и она падает на лед, я чуть не спотыкаюсь, но выворачиваюсь и ударяю зазевавшуюся тень. Еще одна напарывается на мой меч, а две оставшиеся осыпают градом ударов. Я отбиваю их один за другим, руки устают все сильнее.
Неожиданно замечаю тонкую белую нить, что вьется следом за тенями. Я делаю финт назад, и, повинуясь порыву, вытягиваю левую руку. Нити ложатся на ладонь, я резко дергаю их и успеваю заметить, как вспыхивает на тенях сеть белых сосудов.
И с размаху обрубаю нити мечом.
Тени гновенно растворяются в воздухе.
Я стою несколько мгновений, пытаясь восстановить дыхание. Потом поднимаю со льда сумку. Левая перчатка перестала быть белой, мех на рукаве – в капельках крови. Боль потихоньку пробирается в сознание, чувствую, как пульсирует рассеченная щека.
Я смотрю на Мост, искрящийся в солнечном свете. Первый – Последний? – Мост.
Снег на нем уже совсем рыхлый, и перила почти на глазах теряют форму и цвет. И я понимаю, что могу не успеть. Волной накатывает безумное отчаяние. Срываюсь с места и бегу вперед, на крутой горб моста, под хруст снега под ногами. Чувствую, как дрожит лед, как ломаются невидимые опоры, вижу, как осыпается чудесное кружево перил под лучами беспощадного солнца. Осыпается в исчезающий перламутровый туман, и я уже не останавливаюсь, не хочу смотреть, что там, под туманом, в этой пугающей и манящей бездне.
- Ты исполнила свою мечту и дошла до Замка. Доползла уже почти неживая. А теперь уйдешь обратно? Чтобы все-таки погибнуть по дороге?
- Ты сможешь остановить меня? Ты снова, в какой уже раз, пытаешься это сделать! Спасибо, Морели, спасибо за все. – Морели кивает, но не уходит внутрь замка, остается в дверном проеме, и я чувствую его взгляд, когда иду по последнему мосту, когда ощущаю, как из глубины моста рвутся наружу ледяные иглы, когда усилием воли заставляю их остановиться. Воздух вдруг становится все плотнее идти трудно, словно против ветра. Мои движения оставляют в воздухе светящийся след.
Ничего. И к этому можно привыкнуть.
Я не оборачиваюсь, иду вперед и не оборачиваюсь, пока наконец не слышу звук. Звук первой капли, упавшей на мост.
Я делаю последний шаг, и не ощущаю разницы. Лед или земля – не все ли равно, по чему идти?.. Чувство безысходности медленно растворяется в морозном воздухе. Я больше не чувствую упругости невидимой преграды перед собой. Даже дышать становится легче.
Я оборачиваюсь, чтобы в который раз увидеть застывшее волшебство – Ледяные Мосты, сверкающие в солнечном свете, изящно изогнутые, извивающиеся в переливчатом тумане. И замок из матового льда. Замок–за-Мостами вдалеке.
Я чувствую странное тепло, пульсирующее в пальцах. Редкие порывы ветра приносят клочья тумана, я провожу по ним пальцами и вижу, как в воздухе остается слабый светящийся след. Медленно пальцем вывожу «Нейджил Edeneth Zeniralion», но надпись исчезает почти сразу от резкого порыва ветра.
Я не знаю, что означают эти буквы.
Я бросаю последний взгляд на Замок, и мне кажется, что где-то там, за матовыми стенами вздрагивает Морели, потому что понимает – я дошла. Теперь мне предстоит долгая дорога в неизвестность.
Мосты сверкают в ярком солнечном свете, я опускаю веки – и перед глазами пульсирует золотистый отпечаток кружева Мостов.
Не открывая глаз, я отворачиваюсь.
Чтобы услышать отчаянный треск льда и гулкое эхо удара.
6 марта 2008 г.
Нижний Новгород
Нижний Новгород