Сжигать в пепел, затем сжечь даже пепел
23:18
Инквизиторы
читать дальше
Любая осень, золотая, красная, яркая и праздничная, та самая осень. которую так любят описывать классические авторы, рано или поздно превращается в голые деревья, трупы листьев под ногами и серое, угрюмое небо.
Я брела вдоль шоссе, тихо шурша золотыми тополиными листьями, покрывавшие землю толстым слоем. Они еще были золотыми – нагло-золотыми в свете этого серого облачного полотнища. На некоторых деревьях еще висели их жухлые собратья, трепетавшие под ровным потоком холодного ветра.
Что ж, такая осень мне тоже нравится.
Только голова болит. И кашель мучает.
Проклятый кашель. Уже не помню, какую неделю. Врачи говорят – трахеит. Острый. А как я могу пропустить учебу? И скажите, что я заболела, тем, кто ежедневно звонит мне и хочет меня видеть.
Уехать бы куда-нибудь.
Стягиваю перчатки, чтобы набрать код на двери дома. Процедура донельзя обыденная и проводиться даже в перчатках, но сейчас мне необходимо почувствовать холод металла, чтобы хоть немного отвлечься от головной боли.
Подъезд сумрачны, как всегда. Он умеет быть сумрачным, даже когда в нем зажигают свет. На меня скалятся открытые и сломанные дверки почтовых ящиков, но я прохожу мимо, даже не заглядывая в пасти. Письма я перестала писать давно. Года два назад. Те редкие, что приходят – приходят раз в полгода, и вряд ли сегодня тот день, когда им стоит приходить. Счета могут подождать, а все остальное меня не интересует.
Поднимаюсь. Каждая ступень дается с огромным трудом. У моих шагов долгое гулкое эхо. Словно бьется сердце Огромное сердце старого дома.
Моя дверь. Ключ входит тяжело и нехотя, дверь сопротивляется. Вхожу.
Смотрюсь в зеркало. Зеркало огромное, на стене у самой двери, так что первый, кто встречает меня сегодня дома – это я сама.
Что-то не так.
Вдруг меня сгибает от кашля. Я не могу остановиться, кажется, легкие собираются лишить меня своего присутствия в организме. Аккуратно, держась за стены, подхожу к двери и пытаюсь ее закрыть. Кашель не прекращается, меня сгибает пополам.
На лестничной площадке кто-то стоит.
Я вижу только странноватые сапоги на шнуровке. Женские. Поднимаю голову, чтобы увидеть тонко очерченный рот, изогнутый в кривой улыбке и ладонь, летящую мне в лицо.
Она не знает…
Я понимаю…
…она заплатит…
…смысл?.. всего лишь…
Пей!…
…вкус… я…
…больно!..
…свет! Проклятье, я знаю этот свет!…
…не может быть…
…но если…
…тогда бы нас уже не было в живых.
-Не будет.
Я очнулась от дикой боли. Бред – это плохо. Как я добралась до дивана, я уже не помнила. Даже снять верхнюю одежду сумела. Пытаюсь встать – у издаю дикий стон. Почему-то очень болит спина. Иду в ванную. Нет, это что-то ненормальное. Может, ударилась где-то? Ведь болит, шея болит, и между лопаток. Плещу водой из-под крана себе на лицо и снимаю блузку. Шею поворачивать больно, поэтому пользуюсь двумя зеркалами. Стоя спиной к большому, пытаюсь поймать отражение своей спины в маленьком.
Бред-это плохо. Особенно бесконечный.
Роняю зеркало, несусь к аптечке и заглатываю таблетку снотворного. Потом по странной, бредовой логике возвращаюсь в ванную, плещу в лицо водой и повторяю процедуру с зеркалами.
Все так же.
Бред.
Так не бывает.
Дотрагиваюсь до спины рукой – боль усиливается. Кожа будто обожжена. Как будто поставлено клеймо. Крестом. Нет, мечом.
Здесь – витая рукоять. Здесь – гарда. А дальше – лезвие с одним ребром жесткости.
И острая боль от прикосновения. Не позволяющая забыть, что это – правда.
Бред… Бред. Бред! Потому что так не бывает.
Натягивая блузку, возвращаюсь в комнату. В окно заглядывает осень. Забиваюсь в угол дивана и закрываю лицо руками.
Мне не хотелось ни о чем думать. Я просто не могла быть одна.
Четверг? Точно. Есть одно месть, где как всегда куча народа. Не важно, какого.
Накинув пальто, выхожу из дома.
Они были уже рядом. Они гнались за мной. Меня душил кашель, ветер выбивал из глаз слезы. Я знала: мне осталось несколько шагов, и я выйду из этого переулка, окажусь в залитом светом сквере, где сидят люди и их подобия. Но им оставалось тоже всего несколько шагов – до меня. Стены домов нависали надо мной, сжимали в своих объятиях. Мне нужно было так немного…
Вылетаю на мостовую и захожусь в приступе кашля. Прижимаюсь спиной к стене, никак не могу остановиться. Проклятый кашель… Люди вокруг оглядываются, но никто не решается подойти. И правильно. Не подходите, люди. Сзади – демоны.
Приступ прекращается. Набрасываю на себя привычную маску уверенности и иду вперед. Сквер небольшой, на скамейках гроздья людей, Многие из них – мои знакомые. Многие – не люди, хотя считают себя таковыми. Многие – не люди, об этом знают и этим пользуются.
Улыбаюсь. Здороваюсь. Здесь все же лучше, чем в переулке. И уж точно лучше, чем дома. Ко мне подходит девушка. И как люди не замечают тяжелого черного шлейфа, который тянется за ней? На него наступают, по нему проходят, будто его и нет. А она начинает разговор, и мне приходится отвечать. Она – странное существо и скорее нравится мне. По крайней мере, раньше нравилась. А теперь, заканчивая разговор, нужно снимать с лица черные нити - то ли паутины, то ли ее волос.
Эта привычка у меня с детства – дорисовывать людей и предметы. У меня была знакомая, которую я не могла видеть без короны на голове – истинная Королева, обликом и мыслями. Были благородные рыцари, были змеи и цветы. А были и вовсе странные существа.
Нет, я не сумасшедшая.
Я жила в мире призраков. Всегда. Я знала, что есть в этом мире. И знала, что нет такого, чего быть не может. И знала, кто убьет меня.
Ко мне подходит еще кто-то, мы о чем-то разговариваем, а я все больше убеждаюсь, что куда-то улетучивается боль. Куда-то исчезает страх. Пальцы на правой руке сгибаются и разгибаются, словно втягивая что-то внутрь ладони. Я уже начинаю видеть эти линии света, плывущие от людей ко мне. Я вижу, как золотые нити тянутся ко мне и исчезают внутри меня. Моя собеседница что-то говорит, потом вдруг замолкает и смотрит на меня, ждет ответа.
- Что? – спрашиваю я.
- Что-то не так? Ты какая-то странная сегодня.
Растягиваю губы в улыбке. Разворачиваюсь и иду к переулку, из которого сюда пришла.
Демоны.
Шушера. Живут везде. Иногда никому не мешают. Иногда немножко попугают случайных путников. Иногда пошутят.
Уничтожу.
Потому что хочется убивать. Хочется смерти и крови.
***
-Ты видела ее глаза? Знаешь, у меня глюки. Они светились
- И у меня тоже. Это освещение такое.
- Она линзы носит? Яркий цвет, зеленый. Я тоже такой хочу.
- Она не носит. Просто краситься правильно.
- Но она сегодня ненормальная. Не попрощалась.
- Как будто в первый раз ее такой видишь.
- Ага. Что-то иначе.
-Да ладно! Она просто давно здесь не появлялась.
- Тоже вариант. А не знаешь, с кем она сейчас встречается? Может, у нее в личной жизни неприятности?…
***
Чертовы вампиры. Они правы, когда говорят о лучшем из наслаждений – чувствовать чужую кровь на своих губах. Не знаю, какова она на вкус – я все-таки не кровопийца-носферату. Но ощущение заслуживает… многого.
Провожу перчаткой по губам. Во мне еще кипит ярость прошедшей битвы, которую не в силах заглушить даже идущий дождь. Передо мной в узком переулке валяются поломанные тела нелюдей – и почему в этом районе их так много?
Усмехаюсь. Когда я впервые обнаружила, что этот мир чертовски многогранен и в нем есть вампиры, демоны и такие, как я, я оказалась именно в этом проулке. Испуганная дикой болью от печати на спине, загнанная, ищущая человеческого общества. Запутавшаяся в собственных чувствах и мирах. Если бы я знала, какое счастье принесет мне это открытие…
Меч в руке постепенно теряет вес, становится прозрачным и исчезает. Не знаю, как он появляется и исчезает – знаю, что на моей спине выжжен его силуэт. Клеймо.
Так или иначе, это мой меч и он меня защищает. А я плачу ему своей болью и чужой кровью.
На улице становится прохладно. Оглядываю тела, пинаю одно из них, в котором мне чудятся искры жизни. Существо стонет. Отлично! Не только кровь, но и энергия! Протягиваю правую руку к телу, от прикосновения воздух вспыхивает, освещая человеческое лицо, искривленное гримасой боли. Лицо красивое. Но его еще больше искажает беззвучный крик, когда я вытягиваю последние капли жизни.
Тварь.
Мерзость.
Спалить бы вас, да силу тратить жалко. Пусть эти трупы припишут местным маньякам.
На улице сталкиваюсь сначала с юношей современного образца, в джинсах и бейсболке. Глядя на меня, он бледнеет. Крови испугался, наверное. Я же ее не стерла.
Достаю платок, провожу по лицу. Кровь. Парень смотрит на меня и, видимо, зарекается пить с друзьями. Правильно, мальчик. Веди здоровый образ жизни. Прохожу мимо и чувствую на спине его тяжелый взгляд.
Что-то слишком тяжелый.
Стоп. Оборачиваюсь достаточно быстро, чтобы заметить тень в витрине. Так. За мной следят. Вот только кто? Нелюди пока этим не занималась. Может, свои?
In nomine 2
In nomine 3
In nomine 4
In nomine 5
In nomine 6
Во имя...
Любая осень, золотая, красная, яркая и праздничная, та самая осень. которую так любят описывать классические авторы, рано или поздно превращается в голые деревья, трупы листьев под ногами и серое, угрюмое небо.
Я брела вдоль шоссе, тихо шурша золотыми тополиными листьями, покрывавшие землю толстым слоем. Они еще были золотыми – нагло-золотыми в свете этого серого облачного полотнища. На некоторых деревьях еще висели их жухлые собратья, трепетавшие под ровным потоком холодного ветра.
Что ж, такая осень мне тоже нравится.
Только голова болит. И кашель мучает.
Проклятый кашель. Уже не помню, какую неделю. Врачи говорят – трахеит. Острый. А как я могу пропустить учебу? И скажите, что я заболела, тем, кто ежедневно звонит мне и хочет меня видеть.
Уехать бы куда-нибудь.
Стягиваю перчатки, чтобы набрать код на двери дома. Процедура донельзя обыденная и проводиться даже в перчатках, но сейчас мне необходимо почувствовать холод металла, чтобы хоть немного отвлечься от головной боли.
Подъезд сумрачны, как всегда. Он умеет быть сумрачным, даже когда в нем зажигают свет. На меня скалятся открытые и сломанные дверки почтовых ящиков, но я прохожу мимо, даже не заглядывая в пасти. Письма я перестала писать давно. Года два назад. Те редкие, что приходят – приходят раз в полгода, и вряд ли сегодня тот день, когда им стоит приходить. Счета могут подождать, а все остальное меня не интересует.
Поднимаюсь. Каждая ступень дается с огромным трудом. У моих шагов долгое гулкое эхо. Словно бьется сердце Огромное сердце старого дома.
Моя дверь. Ключ входит тяжело и нехотя, дверь сопротивляется. Вхожу.
Смотрюсь в зеркало. Зеркало огромное, на стене у самой двери, так что первый, кто встречает меня сегодня дома – это я сама.
Что-то не так.
Вдруг меня сгибает от кашля. Я не могу остановиться, кажется, легкие собираются лишить меня своего присутствия в организме. Аккуратно, держась за стены, подхожу к двери и пытаюсь ее закрыть. Кашель не прекращается, меня сгибает пополам.
На лестничной площадке кто-то стоит.
Я вижу только странноватые сапоги на шнуровке. Женские. Поднимаю голову, чтобы увидеть тонко очерченный рот, изогнутый в кривой улыбке и ладонь, летящую мне в лицо.
Она не знает…
Я понимаю…
…она заплатит…
…смысл?.. всего лишь…
Пей!…
…вкус… я…
…больно!..
…свет! Проклятье, я знаю этот свет!…
…не может быть…
…но если…
…тогда бы нас уже не было в живых.
-Не будет.
Я очнулась от дикой боли. Бред – это плохо. Как я добралась до дивана, я уже не помнила. Даже снять верхнюю одежду сумела. Пытаюсь встать – у издаю дикий стон. Почему-то очень болит спина. Иду в ванную. Нет, это что-то ненормальное. Может, ударилась где-то? Ведь болит, шея болит, и между лопаток. Плещу водой из-под крана себе на лицо и снимаю блузку. Шею поворачивать больно, поэтому пользуюсь двумя зеркалами. Стоя спиной к большому, пытаюсь поймать отражение своей спины в маленьком.
Бред-это плохо. Особенно бесконечный.
Роняю зеркало, несусь к аптечке и заглатываю таблетку снотворного. Потом по странной, бредовой логике возвращаюсь в ванную, плещу в лицо водой и повторяю процедуру с зеркалами.
Все так же.
Бред.
Так не бывает.
Дотрагиваюсь до спины рукой – боль усиливается. Кожа будто обожжена. Как будто поставлено клеймо. Крестом. Нет, мечом.
Здесь – витая рукоять. Здесь – гарда. А дальше – лезвие с одним ребром жесткости.
И острая боль от прикосновения. Не позволяющая забыть, что это – правда.
Бред… Бред. Бред! Потому что так не бывает.
Натягивая блузку, возвращаюсь в комнату. В окно заглядывает осень. Забиваюсь в угол дивана и закрываю лицо руками.
Мне не хотелось ни о чем думать. Я просто не могла быть одна.
Четверг? Точно. Есть одно месть, где как всегда куча народа. Не важно, какого.
Накинув пальто, выхожу из дома.
Они были уже рядом. Они гнались за мной. Меня душил кашель, ветер выбивал из глаз слезы. Я знала: мне осталось несколько шагов, и я выйду из этого переулка, окажусь в залитом светом сквере, где сидят люди и их подобия. Но им оставалось тоже всего несколько шагов – до меня. Стены домов нависали надо мной, сжимали в своих объятиях. Мне нужно было так немного…
Вылетаю на мостовую и захожусь в приступе кашля. Прижимаюсь спиной к стене, никак не могу остановиться. Проклятый кашель… Люди вокруг оглядываются, но никто не решается подойти. И правильно. Не подходите, люди. Сзади – демоны.
Приступ прекращается. Набрасываю на себя привычную маску уверенности и иду вперед. Сквер небольшой, на скамейках гроздья людей, Многие из них – мои знакомые. Многие – не люди, хотя считают себя таковыми. Многие – не люди, об этом знают и этим пользуются.
Улыбаюсь. Здороваюсь. Здесь все же лучше, чем в переулке. И уж точно лучше, чем дома. Ко мне подходит девушка. И как люди не замечают тяжелого черного шлейфа, который тянется за ней? На него наступают, по нему проходят, будто его и нет. А она начинает разговор, и мне приходится отвечать. Она – странное существо и скорее нравится мне. По крайней мере, раньше нравилась. А теперь, заканчивая разговор, нужно снимать с лица черные нити - то ли паутины, то ли ее волос.
Эта привычка у меня с детства – дорисовывать людей и предметы. У меня была знакомая, которую я не могла видеть без короны на голове – истинная Королева, обликом и мыслями. Были благородные рыцари, были змеи и цветы. А были и вовсе странные существа.
Нет, я не сумасшедшая.
Я жила в мире призраков. Всегда. Я знала, что есть в этом мире. И знала, что нет такого, чего быть не может. И знала, кто убьет меня.
Ко мне подходит еще кто-то, мы о чем-то разговариваем, а я все больше убеждаюсь, что куда-то улетучивается боль. Куда-то исчезает страх. Пальцы на правой руке сгибаются и разгибаются, словно втягивая что-то внутрь ладони. Я уже начинаю видеть эти линии света, плывущие от людей ко мне. Я вижу, как золотые нити тянутся ко мне и исчезают внутри меня. Моя собеседница что-то говорит, потом вдруг замолкает и смотрит на меня, ждет ответа.
- Что? – спрашиваю я.
- Что-то не так? Ты какая-то странная сегодня.
Растягиваю губы в улыбке. Разворачиваюсь и иду к переулку, из которого сюда пришла.
Демоны.
Шушера. Живут везде. Иногда никому не мешают. Иногда немножко попугают случайных путников. Иногда пошутят.
Уничтожу.
Потому что хочется убивать. Хочется смерти и крови.
***
-Ты видела ее глаза? Знаешь, у меня глюки. Они светились
- И у меня тоже. Это освещение такое.
- Она линзы носит? Яркий цвет, зеленый. Я тоже такой хочу.
- Она не носит. Просто краситься правильно.
- Но она сегодня ненормальная. Не попрощалась.
- Как будто в первый раз ее такой видишь.
- Ага. Что-то иначе.
-Да ладно! Она просто давно здесь не появлялась.
- Тоже вариант. А не знаешь, с кем она сейчас встречается? Может, у нее в личной жизни неприятности?…
***
Чертовы вампиры. Они правы, когда говорят о лучшем из наслаждений – чувствовать чужую кровь на своих губах. Не знаю, какова она на вкус – я все-таки не кровопийца-носферату. Но ощущение заслуживает… многого.
Провожу перчаткой по губам. Во мне еще кипит ярость прошедшей битвы, которую не в силах заглушить даже идущий дождь. Передо мной в узком переулке валяются поломанные тела нелюдей – и почему в этом районе их так много?
Усмехаюсь. Когда я впервые обнаружила, что этот мир чертовски многогранен и в нем есть вампиры, демоны и такие, как я, я оказалась именно в этом проулке. Испуганная дикой болью от печати на спине, загнанная, ищущая человеческого общества. Запутавшаяся в собственных чувствах и мирах. Если бы я знала, какое счастье принесет мне это открытие…
Меч в руке постепенно теряет вес, становится прозрачным и исчезает. Не знаю, как он появляется и исчезает – знаю, что на моей спине выжжен его силуэт. Клеймо.
Так или иначе, это мой меч и он меня защищает. А я плачу ему своей болью и чужой кровью.
На улице становится прохладно. Оглядываю тела, пинаю одно из них, в котором мне чудятся искры жизни. Существо стонет. Отлично! Не только кровь, но и энергия! Протягиваю правую руку к телу, от прикосновения воздух вспыхивает, освещая человеческое лицо, искривленное гримасой боли. Лицо красивое. Но его еще больше искажает беззвучный крик, когда я вытягиваю последние капли жизни.
Тварь.
Мерзость.
Спалить бы вас, да силу тратить жалко. Пусть эти трупы припишут местным маньякам.
На улице сталкиваюсь сначала с юношей современного образца, в джинсах и бейсболке. Глядя на меня, он бледнеет. Крови испугался, наверное. Я же ее не стерла.
Достаю платок, провожу по лицу. Кровь. Парень смотрит на меня и, видимо, зарекается пить с друзьями. Правильно, мальчик. Веди здоровый образ жизни. Прохожу мимо и чувствую на спине его тяжелый взгляд.
Что-то слишком тяжелый.
Стоп. Оборачиваюсь достаточно быстро, чтобы заметить тень в витрине. Так. За мной следят. Вот только кто? Нелюди пока этим не занималась. Может, свои?
In nomine 2
In nomine 3
In nomine 4
In nomine 5
In nomine 6
25.11.2005 в 00:25
Наверно поэтому я видела ТЕБЯ. Уставшую, какой ты часто была во время вампирки, да и сейчас во время имперки тоже, правда меньше. Измученную кашлем. В чёрном пальто. Ты тихо поднималась, быть может тихо стуча каблуками. Поворот ключа – ты входишь в квартиру. Судя по таймингу – наверняка ещё светло. И на фоне всего этого тревожно-осеннего настроения – приступ кашля. Ничего вроде бы страшного, но «что-то не так»… Настороженность самой героини – особенно впечатлили скалящиеся почтовые ящики. А ещё поздравь меня – я переживала всё оооччень близко к сердцу. Знаешь, когда Гваргет, которая ещё не была Гваргет, согнул пополам приступ кашля, то я испытала то же, что при чтении «Ледяных Мостов» - тоску от невозможности помочь, только в несколько раз сильнее. Хотелось подбежать, захлопнуть дверь, помочь подняться… и т.д. И это при том, что я прекрасно понимаю, что ты бы и сама справилась, что в последствии подтвердилось.
Забиваюсь в угол дивана и закрываю лицо руками - ох… как знакомо. И опять я вижу разметавшиеся, чуть вьющиеся рыжие волосы падающие на лицо. Знаю, что не в тему, но так же выглядел Нурико, когда извинялся перед Миакой
Накинув пальто, выхожу из дома - уж не чёрное ли?
Они были уже рядом. Они гнались за мной. Меня душил кашель, ветер выбивал из глаз слезы.
Мой Император… Бег на выносливость?… Или на скорость?…
Я знала: мне осталось несколько шагов, и я выйду из этого переулка, окажусь в залитом светом сквере, где сидят люди и их подобия.
Что-то я никак не пойму что за переулок… У меня плохо с ориентацией в пространстве. Подскажешь?
Но им оставалось тоже всего несколько шагов – до меня. Стены домов нависали надо мной, сжимали в своих объятиях. Мне нужно было так немного…
Мысленно вздрагиваю, прикусывая губу. Страшно. Хотя я ЗНАЮ что ты добежишь.
Вылетаю на мостовую и захожусь в приступе кашля. Прижимаюсь спиной к стене, никак не могу остановиться. Проклятый кашель… Люди вокруг оглядываются, но никто не решается подойти. И правильно. Не подходите, люди. Сзади – демоны.
Аплодирую. И мысленно и вслух. Последние два предложения… нет слов. СИЛЬНО.
Приступ прекращается. Набрасываю на себя привычную маску уверенности и иду вперед.
Привычная маска уверенности? Стало быть так… Опять возвращаюсь о проблеме с определением личности Гваргет.
Сквер небольшой, на скамейках гроздья людей. Ёмко и лаконично. А главное соответствует истине
Многие – не люди, хотя считают себя таковыми. Многие – не люди, об этом знают и этим пользуются.
А вот это тоже здорово. Сразу вспоминается фраза, сказанная в тот день, когда убили Марину Фридриховну, - я кричала, что здесь людное место, а мне ответили – «А где ты здесь людей увидела». Вроде не новое, но очень занятное (Поздравляю – ты заразила меня эти словечком!) видение об использовании не_людской природы анимешников. Слушай, а можно вопрос? Ты меня к людям или к не людям относишь? Себя? А Гваргет?
Улыбаюсь. Здороваюсь.
Минут эдак 10 уходит на приветствия.
Ко мне подходит девушка. И как люди не замечают тяжелого черного шлейфа, который тянется за ней?
Ты ведь Сецуну в виду имеешь?
На него наступают, по нему проходят, будто его и нет.
А вот и нет. Это мерзко ходить по скользкому шлейфу, опасаясь упасть.
А она начинает разговор, и мне приходится отвечать.
Какая типичная манера поведения для анимки – меня спросили, и я ответила.
Она – странное существо и скорее нравится мне. По крайней мере, раньше нравилась. А теперь, заканчивая разговор, нужно снимать с лица черные нити - то ли паутины, то ли ее волос.
Вот это совсем реалистично, если это всё-таки Сецуна. Опять аплодирую.
Эта привычка у меня с детства – дорисовывать людей и предметы.
А я скорее себя рисовала где-то ещё, создавая иные миры. Их было много.
А были и вовсе странные существа.
А какой бы ты дорисовала меня? Ты же ведь всё удалила, что писала о нашей с тобой встрече?
Нет, я не сумасшедшая.Конечно нет.
Ты самая прекрасная.
Я жила в мире призраков.
К слову о мирах, о призраках и о незнакомых людях. Для меня частым состоянием было идти с широко открытыми глазами и видеть совсем не то, что на улице. Иначе бы я однажды сошла с ума от пустоты. Идёшь одна, на первый взгляд – обычная девушка, и видишь под неопущенными веками другие миры. Меня редко на этом ловят. Мечтательной меня не зовут давно. Хотя был случай, около года назад или двух, не помню. Я тогда сражалась с кем-то в очередном мире, пытаясь быть может убить внутренних демонов. Я не поверю, что действительно шла с потерянным взглядом – я на Витке тренировалась и даже она редко это замечала. Я, быть, может слегка с сумасшедшинкой… или не слегка
Всегда. Я знала, что есть в этом мире. И знала, что нет такого, чего быть не может. И знала, кто убьет меня.
Всё-всё? Я не знаю кто меня убьёт, но мне часто снится КАК.
Ко мне подходит еще кто-то, мы о чем-то разговариваем, а я все больше убеждаюсь, что куда-то улетучивается боль. Куда-то исчезает страх. Пальцы на правой руке сгибаются и разгибаются, словно втягивая что-то внутрь ладони. Я уже начинаю видеть эти линии света, плывущие от людей ко мне. Я вижу, как золотые нити тянутся ко мне и исчезают внутри меня. Моя собеседница что-то говорит, потом вдруг замолкает и смотрит на меня, ждет ответа.
А вот тут вопрос можно? Объясни? Что за нити? Это то самое управление силами? Сама вытягивала или намеренно помогали?
Растягиваю губы в улыбке.
Чувствуется по глаголу «растягиваю», что улыбка жутковатая.
Потому что хочется убивать. Хочется смерти и крови.
Настроение… Без комментариев.
***
-Ты видела ее глаза? Знаешь, у меня глюки. Они светились
- И у меня тоже. Это освещение такое.
- Она линзы носит? Яркий цвет, зеленый. Я тоже такой хочу.
- Она не носит. Просто краситься правильно.
- Но она сегодня ненормальная. Не попрощалась.
- Как будто в первый раз ее такой видишь.
- Ага. Что-то иначе.
- Да ладно! Она просто давно здесь не появлялась.
- Тоже вариант. А не знаешь, с кем она сейчас встречается? Может, у нее в личной жизни неприятности?…
А это кто? Что-то не очень признаю? Это кто-то определённый? Почему-то на ум приходит только Сецуна и Асана, кроме Сецун не могу вспомнить никого с зелёными глазами.
***
Чертовы вампиры.Хорошо
Провожу перчаткой по губам.
Это я тоже вижу… А тебе бы наверняка пошли кроваво-красные губы…
Во мне еще кипит ярость прошедшей битвы, которую не в силах заглушить даже идущий дождь.
Лихорадочно фосфоресцируют зелёные глаза.
Вспоминается, как я приходила в себя на «Разломе» гуля под дождём…
Передо мной в узком переулке валяются поломанные тела нелюдей – и почему в этом районе их так много?
Потому что энергетика нехорошая
Усмехаюсь. Когда я впервые обнаружила, что этот мир чертовски многогранен и в нем есть вампиры, демоны и такие, как я, я оказалась именно в этом проулке.
А разве Гваргет уже тогда кого-то знала? Она же ещё вроде как не была инквизитором?
Испуганная дикой болью от печати на спине, загнанная, ищущая человеческого общества. Запутавшаяся в собственных чувствах и мирах.
Это ты о себе? Больно? В смысле: было больно?
Если бы я знала, какое счастье принесет мне это открытие…
Это знание всегда было в тебе. Ты говорила, что всегда испытывала слабость к Геральту. Это всегда было в тебе – Гваргет жила и ждала своего рождения.
Клеймо.
Как знак владения. Гваргет может подчиниться кому-либо? Это клеймо вызывает ассоциации с судьбой.
Так или иначе, это мой меч и он меня защищает. А я плачу ему своей болью и чужой кровью.
А своей кровью и чужой болью?
На улице сталкиваюсь сначала с юношей современного образца, в джинсах и бейсболке. Глядя на меня, он бледнеет. Крови испугался, наверное. Я же ее не стерла.
Достаю платок, провожу по лицу. Кровь. Парень смотрит на меня и, видимо, зарекается пить с друзьями. Правильно, мальчик. Веди здоровый образ жизни.
Красиво. Показано влияние Гваргет на окружающих… У меня скоро ладоней не останется
Так. За мной следят. Вот только кто? Нелюди пока этим не занималась. Может, свои?
Жду продолжения…
Вроде как написала всё. Будут ещё внезапные озарения – напишу. Чувствуется, этот текст я скоро наизусть выучу
27.11.2005 в 18:28
А ещё одно из моих любимых латинских высказываний - Erare humanum est - человеку свойственно ошибаться. А почти в самом конце есть вот такие строчки:
Не могу идти дальше. Останавливаюсь; держась за стену, сгибаюсь пополам; новый приступ кашля выбивает из лёгких воздух; дыхание сбивается...
Я думаю мою реакцию объяснять не надо. Вот тогда я очень отчётливо поняла, что всё. Мне безразличен этот человек. Совсем. Я ведь поступила именно так, как ты советовала - рубила с плеча. Правда поздно - и в своей крови я тоже увязла. Но уже легче. Спасибо.
28.11.2005 в 19:41
...Понравилось.Очень....
Интересно,самоуверенно,депрессивно...
только не запутайтесь в многоточиях,которых так не хватает Вашему рассказу.
H.A.
29.11.2005 в 21:43
только не запутайтесь в многоточиях,которых так не хватает Вашему рассказу.
Хм... А вот здесь можно поподробнее? Так многоточий мне все-таки не хватает? Или наоборот, слишком многое не договариваю?
29.11.2005 в 22:41
30.11.2005 в 12:46
*Подходя к зеркалу и слегка морщась*
Крестовина меду лопаток - простая, без изысков, 16 см в длину, по краям маленькие шарики. Гарда тоже с круглым навершием, полуторная. По позвоночнику идет лезвие - неширокое, см 6 и сужается к концу. Там, где должно быть ребро жесткости - то есть по центру позвоночника - узкая светлая полоска. Вся конструкция очень похожа на крест(собственно, для такой аналогии и делались мечи в 14-16вв. ), если бы не заострение к низу и круглые навершия.
03.12.2005 в 01:08
03.12.2005 в 01:15
А картинку Гваргет я почти дорисовала...
03.12.2005 в 01:39
03.12.2005 в 01:45
Кстати, может будет Миша и Омен. Остальные пока не отвечают. А Найс будет?
03.12.2005 в 01:50
03.12.2005 в 01:59
03.12.2005 в 02:16
03.12.2005 в 02:20
03.12.2005 в 02:21
03.12.2005 в 02:33
03.12.2005 в 02:36
03.12.2005 в 02:41
09.03.2024 в 18:51
Посетите также мою страничку
16888588.com/bbs/board.php?bo_table=free&wr_id=... оформить карту для оплаты за границей
33490-+
05.04.2024 в 10:52
redemaiscondominios.com.br/blog/believing-these... в каком банке иностранном можно открыть счет россиянину bank of.tj
gg=+