Стоять на зрительской галерке, куда с арены кидают огромные кусеи камня, заклинания и прочую хрень, вытащить зеркальце и припудрить щечки.
И при этом - талантливый боец и врачеватель. оружие - тонкие нити, которые она использует, делая из трупов марионетки, предварительно перерезав кому-нибудь горло...
1. Оставьте комментарий ниже, где изъявите желание ответить на шесть моих вопросов.
2. Я задам вам шесть вопросов.
3. Вы поместите в свой дайри мои пять вопросов со своими шестью ответами.
4. Вы включите в запись эту инструкцию.
5. Вы будете задавать другим людям по шесть вопросов, когда они проявят желание на них ответить.
1. Ты пробовала курить? Нет.
2. Можешь сформулировать основную идею своей жизни? (не путать с девизами)В кайф.
3. Красное или белое вино? (иные варианты тоже принимаются, я всё помню про бинарный выбор)Чай.
4. Согласилась бы позировать для портерета? Если да, то для какого.НИКОГДА В ЖИЗНИ. Я не слишком хорошего мнения о своей внешности и о пользе портретной живописи.
5. Как представляешь себе идеал семейной жизни?Прекрасно представляю.
6. Самая на твой вкус твоя вредная привычка/каприз/слабость?Улыбаться.
В ролях: Николь Кидман, Стеллан Скатстард, Сиобэн Фэллон, Патрисия Кларксон и др.
2003 год
Существуют хорошие фильмы. Существуют фильмы замечательные и безупречные, добрые и глубокие.
А есть понятие ШЕДЕВР.
Безусловно, разница между шедевром и хорошим фильмом велика: первое относится к области чистого искусства и, второе – все-таки к массовой культуре. Что. Впрочем, никак не умаляет достоинств хороших фильмов. Иногда обыкновенная доброта важнее высокого искусства.
Но «Догвилль» - это шедевр.
Во-первых, совершенно необыкновенный подход режиссера, создавшего мир на удивительном компромиссе между театром и кинематографом. Первые кадры рисуют перед нами схему – обыкновенную чертежную схему города. И среди нарисованных стен, подписанных улиц – живые люди. Когда они открывают невидимые двери – мы слышим скрип, из закутка, где живет нарисованная собака, слышен собачий лай. Ограниченное пространство схемы замыкают горы, а так же дорога из большого города – единственная дорога, по которой можно попасть в Догвилль. То есть, как бы очерчивает границы «Ойкумены», знакомого жителям замкнутого мирка. Голос из-за кадра – спутник фильма – придает еще один оттенок, напоминая радиоспектакли.
Итак, игрушечный мир, в котором живут люди. Местный философ Том Эдисон, писатель высокой морали, разумеется, неудачник. Он пытается научить жителей Догвилля принимать «подарки судьбы». И ему самому достается такой подарок – он неожиданно слышит далекие выстрелы, а через некоторое время в городе появляется незнакомка, которую облаивает пес Моисей. Незнакомкой оказывается прекрасная девушка Грейс, бегущая от гангстеров. Том прячет ее в заброшенной шахте и говорит подъехавшим гангстерам, что никогда никого не видел. В ответ получает карточку с номером телефона и просьбой позвонить, если что.
Черный автомобиль растворяется во тьме, а Грейс остается с Томом.
Фильм разделен на девять частей с прологом. Все происходящее мастерски подчеркивается сменой времен года: весна – осторожность Грейс и жителей в отношениях, лето – Грейс любима всеми, осень – время собирания яблок, и Грейс собирает свой урожай упреков, а потом и последствия своей доброты и безнаказанности. Зима – как будто утрирует все происходящее, сердца жителей покрываются холодом, они перестают быть людьми.
Сюжетная линия отношений Грейс с каждым из жителей городка очень своеобразна и строиться по принципу зеркала – то есть, какая-то фраза, схема поведения одного, повторяется через некоторое время в искаженном варианте в поведении другого.
Например, один из жителей городка – слепой, который не хочет признаваться, что он слепой, поэтому рассказывает Грейс о солнечном свете и правильном использовании его особенностей. В его доме есть огромное завешенное шторами окно, и однажды Грейс предлагает слепому поговорить не о прошлом, о том, что он видел, а о пейзаже за окном и с трудом раскрывает шторы. Пейзаж за окном прекрасен. Солнечный послезакатный свет, отраженный горами, делает комнату рыже-красной. Это – окно в новый мир, которое открывает Грейс. С тех пор девушка станет описывать ему окружающие пейзажи, а слепой первым назовет ее улыбку восхитительной. А потом свет луны так же откроет Грейс истину о жителях этого городка а потом в зареве пожаров, на которое она будет смотреть сквозь стекло, ее лицо вновь окрасится рыжим светом.
Еще один пример: Грейс тщательно собирала безвкусные фигурки, пылившиеся на витрине единственного магазинчика Догвилля с незапамятных времен. И однажды жительницы города решают наказать Грейс. Одна женщина берет две фигурки и говорит, что если Грейс не расплачется, когда их разобьют, то она остановится. Грейс не смогла сдержать слез, и все восемь купленных фигурок превратились в фарфоровую пыль. Через некоторое время Грейс приказывает одному из гангстеров убить на глазах той женщины двоих из ее детей и сказать, что если она не расплачется, то они остановятся.
Фильм не просто жесткий, фильм потрясающе жестокий, причем жестокость проявляется не в крови или мозгах, заботливо размазанных декоратором по стенам – нет! Ни в коем случае. Жестокость в самих людях. Последний диалог Грейс с ее отцом перепрыгивает с людей на собак. И отец называет Грейс высокомерной. Девушка, терпеливо сносившая надругательства жителей Догвилля в течение полугода, изумляется и получает достойный ответ – она оправдывала их поступки тем, чем никогда бы не оправдала свои. Она позволяла людям делать бесчеловечные вещи потому, что считала себя умной, образованной, а их – НИЖЕ себя, маленькими детьми, не способными понять, что хорошо, а что плохо. Это и называется высокомерием.
На мой взгляд, это одна из самых шокирующих мыслей фильма. Но она, разумеется, не единственная. Это великолепный фильм о человеческой природе. Потрясает то, что Грейс понимает в конце: оказавшись на месте жителей Догвилля, она не смогла бы ни оправдать, ни очернить свои поступки. Они были… приемлемы! Нормальны! И в сотый раз задумываешься, что мы считаем нормальным и достоин ли этот нормальный мир права существовать.
В последних кадрах фильма Грейс слышит собачий вой. Оказалось, что среди жителей уцелел только пес Моисей, и он рычит на Грейс, видимо, за то, что она когда-то украла у него кость. Грейс останавливает человека, пытающегося пристрелить собаку. Зарево пожара в Догвилле было видно из большого города, и скоро сюда приедут и заберут собаку. Грейс уходит, а нарисованный мелом контур собаки вдруг обретает объем, оживает и запрокидывает голову вверх, блестя клыками и злыми глазами живой сторожевой собаки.
Нереальный, абстрактный мир Догвилля обретает объем и врывается в реальную жизнь.
читать дальшеК горлу подступил комок, маршрутка сжала, смяла и выплюнула меня на серый асфальт остановки. На сапогах осталась грязь рыжеватой слизи ее желудка. В голове назойливым метрономом стучал голос: «В последнее время участились случаи…»
Да. Участились случаи.
Со случаями это случается.
Немного кружится голова. Серый мир ранней весны раскрашивается бензиновыми пятнами. В глазах мелькают серые точки. Серые точки от солнечного света прячутся под моими ресницами.
Шаг, два, три – выверенное количество шагов от остановки до дома. Вполне достаточно, чтобы сделать резюме. Вполне недостаточно, чтобы понять свое место в жизни.
Искать свое место в мире с помощью широты и долготы. Почему бы и нет?
Чем этот способ хуже?
***
Щелчок – щелчок – и створки открываются. В комнату врывается поток свежего ветра. Вернее, прохладный по-весеннему поток воздуха, пропитанный пылью, выхлопными газами – в общем всем, чем может пахнуть весенний воздух над шоссе.
Я встаю на подоконник. В моей руке мокрая тряпка, Вытягиваю руку – капли срываются, исчезают где-то внизу, там, где начинается асфальт и кончается желтая стена моего дома. Провожу тряпкой по стеклу – пыльные разводы, потом ручейки – звонкая капель по подоконнику. Еще раз – на чистоту. Потом разрываю газету. Протираю окно фотографией очередного самоубийцы. Стекло мерзко скрепит, влага исчезает и остается прозрачная пустота – прозрачная пустота между мной и всем миром. Пустота, которую нельзя преодолеть.
-Здравствуйте, - отвечаю я голосу, лишь потом задумываясь о его обладателе.
Оборачиваюсь. Комната пустая.
За окном – никого.
- Не устала?
- Нет, спасибо. Это всего лишь первое окно, говорю я, пытаясь определить направление звука. Звук – за спиной. За спиной никого нет.
- Осторожнее! Не крутись, высоко же!
- А я не очень боюсь высоты.
- А чего боишься?
Собеседник меня забавляет. Продолжаю протирать стекла.
- Не хочу отвечать.
- Хорошо. Тебе не скучно?
- Как можно скучать весной, в этом мире?
Я слышу, как он хмыкает и продолжает.
- Легко.
Серое марево окна исчезает, а я поворачиваюсь и смотрю на шоссе. Там – яркие блики машин, там – яркие пятна людей, там – яркое солнце. Я вижу свой мир – но вижу в объеме иначе.
И вдруг все исчезает.
- Что это? – шепчу я тазику с мыльной водой под ногами.
- Решай сама. Я могу предложить тебе выбор. Не простой. Но и не сложный. Ты не знаешь, кто я, не знаешь, что получишь. Знаешь, что все измениться.
- Что мне нужно сделать?
- Один шаг.
Я смотрю вперед и ощущаю взгляд невидимых глаз на своих. Мы с невидимкой смотрим в глаза друг другу.
- Шаг вперед. За границу. Ты не боишься высоты – просто шагни за окно.
- Смерть как иная жизнь меня не интересует, - ухмыляюсь, кидаю очередной кочек газеты на пол квартиры и берусь за тряпку. Звонкая капель бьется о пену в тазике.
- Я не предлагаю тебе смерть.
- А что ты мне предлагаешь?
-Я не имею права говорить, - неожиданно грустно произносит голос. Чье-то отражение мелькает на дне моих глаз. – Я имею право только предложить – шагни. И узнаешь, что будет дальше.
В голове прокручивается весеннее утро. Тысяча сказанных слов, тысяча принятых решений. Тысяча ошибок и тысяча побед.
- Решай, - голос замолкает, а я вижу ожидание во вздохах несущихся по шоссе машин, вдыхаю ожидание с порывами весеннего ветра, помню ожидание в попавшихся мне маршруточных билетах.
Я закрываю глаза – чтобы услышать, как лопаются пенные пузыри. Я закрываю глаза – и…
Я выкидываю случайную картинку. В течение 4 суток все желающие пишут на нее зарисовку-рассказ-стихотворение. Путем голосования в течение 2 недель определяется победитель.
Кроме того, можно устроить конкурс рецензий на представленные произведения.
Давайте на минутку представим, что я всего лишь герой Вашей книги, а Вы - мой создатель.
Итак, вопросы:
1) Я герой, это понятно, но какой? Добрый, злой, а может быть нейтральный?
2) В какой мир вы меня отправите? Космическая одиссея, классическое фентези, историческая сага или что-то другое?
3) А подробнее о мире можно? Должен же я знать, где нахожусь.
4) Итак, мир создали, меня туда отправили. Осталось определиться с моей ролью. Кем бы я мог быть в Вашем мире? Главным злодеем, главным героем, шутом, странником или кем-то ещё (можете даже описать меня, вплоть до внешности, возраста и других характеристик)?
5) Моя цель в этом мире? Хочу ли я захватить власть или, наоборот, спасти мир от тирана, или что-то еще?
6) А мои отношения с другими персонажами? У меня есть враги, друзья, соратники, слуги?
7) Ладно, оставим сражения – воинам, интриги – придворным. А любовная линия будет? И кто моя избранница\избранник?
8) Вот и последние страницы вашей книги, я должен либо победить, либо проиграть. Что и как со мной случится?
@музыка:
что-то анимешное
@настроение:
в процессе работы над переводом Амстердамского договора
Есть такие странные персонажи, к которым я испытываю непреодолимое притяжение. Примеры? Легко. Акио, Немуро – «Утена», Исида – «Bleatch», Айоко – «Yohko», Хисока – «Hunter X Hunter», Сайто – «Kenshin» и др.
Видимо, у каждого есть свой недостижимый идеал. Причем у меня их два – нечто типа милого и очаровательного «маленького гиперактивного дерьмеца»(цитирую по Буджолд), либо ВОТ ТАКИЕ извращенцы. Крутые неимоверно, ухмыляющиеся и наплевательски относящиеся к жизни – как к своей, так и к чужой, одинокие и трагические – и бравирующие своей инностью. Что, впрочем, не мешает им получать удовольствие от жизни.
Наверное, я всегда мечтала выйти за пределы себя самой. Гваргет – попытка, прием довольно жалкая.
Выйти за пределы.
Ради спасения мира, ради великой цели пожертвовать чужой жизнью, честью? Пожалуйста! Что будет со мной? Мнение обо мне? Да наплевать мне на мнение других. Свобода.
«Катехизис революционера».
Назовите это юношеским максимализмом. Назовите это как угодно, но мне нравится, когда кровь течет с истерзанных тетивой пальцев, в бесполезной попытке выстоять против половины Вселенной ради абстрактного человечества.
У каждого своя грань. Видимо, меня, как человека, который обожает, чтобы все было идеально, очень хочется отбросить все эти правила. Все.
Но я пока еще не могу себе это позволить – недостаточно «крутизны». Может, мне никогда не будет ее достаточно, но о таком я мечтаю. Шаг, два – полет над бездной.
Я никогда не увлекалась «Арией». Слышала парочку песен, немного слышала об уходе Кипелова и видела яркие надписи на заборах типа «Ария FOREVER» и «Беркут – козел». Прихожу на репетицию, Лекс включает кассету. И я замираю. Глубокий, мощный звук аркестра. Что-то героическое, вроде саундтрека к хорошему фильму фэнтези. И вдруг – удары барабана, электрогитары… - «Тореро»! Я была в шоке. Потрясающе красивая, полнозвучная оркестровая обработка песни, исполненная этой группой с оркестром «Глобалис». Волшебная музыка, энергичная и наполненная. Очнулась я только с шуршанием пленки, возвестившей о прекращении вещания – это была запись повтора радиопередачи. Очень редкая. Дыхание восстановилось не сразу.
- Это *помехи* "Парашют" **помехи* хотели бы взять у Вас...
- мне Вас очень плохо слышно, Вы не могли бы перезвонить мне на домашиний? *называю номер*
- Когда можно перезвонить?
- Сейчас.
Звонок на домашний
-Ага. Это программа "Парашют" и нам бы хотелось сделать репортаж о ролевом движении. В частности, взять у вас интервью. Вы не подскажете, есть ли сейчас игры?
- Нет, только кабинетки.Но вас туда не пустят.
- Так Вы согласны поучавствовать в программе?
- Знаете, мой опыт показывает, что прогрммы о ролевых играх не отражают их настоящей сути.
-ну мы просто пытаемся сделать материал интереснее. Вы не могли бы нам помочь? Вы согласны поучавствовать?
-Я подума.
-Спасибо. Мы позвоним Вам на следующей неделе.
НЕНАВИЖУ!
1. Узнаю, кто дал мой телефон - повешу на ближайшем суку.
2. Ну, и чего от меня хотят? Как показывает практика, передачи сводятся к демонстрации махания мечами и плясок в костюмах. Не расскажешь же, что почти каждый ролевик читал валлийский эпос и "Мобинагион", что половина знает, что фэнетизи отличается от сказки отсутствием детерминизма оптимизированной судьбы, и с удовольствием расскажет, чем отличается ландскнехт от слешера.