Чудесное событие случилось в моей жизни. На днях я посмотрела еще один мюзикл Эндрю Ллойда Вебебра «Эвита». Музыка с той латиноамериканской ритмикой и страстью, которая становится фоном для политических событий в Аргентины и рассказывает о судьбе Эвиты. читать дальшеНаверняка, вы многое слышали о нем. А если и нет, то наверняка слышали одну композицию оттуда, популярность которой вполне сравнима с песне The Phantom of the Opera из одноименного мюзикла. И эта песня – Don’t Cry for Me, Argentina. Безусловно, самой знаменитой исполнительницей роли Эвиты – Эвы (Евы) Дуарте, жены знаменитого аргентинского диктатора Перона, является Мадонна. Честно говоря, я всегда довольно спокойно относилась к этой женщине, взявшей такое претенциозное имя. Однако буквально с первого ее появления на экране, вернее, с того первого момента, когда она начинает петь, я поверила в ее талант. Волшебный, сильный голос женщины уверенной и решительной. Сюжет прост: девочка из провинции мечтает стать значительным человеком и вырваться из цепких объятий среднего класса. Ее историю все время комментирует, как бы оставаясь в стороне, но и одновременно участвуя во всех событиях, жизненно важных для Аргентины, некий Че (Che). И тут еще один сюрприз: знаменитый мачо Бандерас, как оказалось, не только может отойти от роли красавчика-бандита, но еще и умеет петь! Роль отчасти сходна с той, которую определили для Грингуара создатели мюзикла «Нотр-Дамм», но здесь Че – будто вторая половинка души Аргентины. Don't cry for me Argentina The truth is I never left you All through my wild days My mad existence I kept my promise Don't keep your distance – поет Ева. Эта женщина прошла длинный путь, причем Веббер показывает ее подъем по социальной лестнице с помощью многочисленных любовников. Однако – заслуга музыки, актрисы и режиссера, - заметно, что Ева остается все той же решительной женщиной, той же уверенной и самодостаточной, вовсе не превращается в приживалку. Главная музыкальная тема появляется, когда Эвита встречает Перона. I’d be surprisingly good for you - потрясающая композиция, которая цепляет сразу своей волшебной ритмикой, таким мягким звучанием саксофона и перкуссий. Вся музыка проникнута каким-то волшебством, а в фильме – еще и подчеркнута интерьером, где нет ни одной жесткой линии, и все заливает мягкий, теплый рыжий свет. Любила ли Ева Перрона? Вполне закономерный вопрос, но он как будто отпадает за неважностью. Это два сильных человека, которые прекрасно подходят друг другу – так их изображает Веббер. Это идеальная женщина – сильная, умная, решительная, но никогда не забывающая, что она ЖЕНЩИНА. Снова возвращаюсь к номеру Don’t Cry For Me, Argentina: Эвита стоит на балконе ЗА СПИНОЙ Перона, и только потом он выводит ее к микрофону и встает рядом. Она всегда ЕГО ЖЕНЩИНА, Первая Леди, хотя ее невысокое происхождение делает ее предметом осуждения для всего высшего класса. После того, как Перон приходит к власти, Ева не оставляет политику. Звучит еще одна ключевая тема «Rainbow High»: I came from the people They need to adore me… I need to be dazzling I want to be Rainbow High!
И «an Argentine Rose» отправляется с визитом в разные страны мира. Однако в Аргентине снова неспокойно. Снова погромы, снова кровь. Ева возвращается в страну и, принимая причащение в храме, вдруг падает в обморок. Создается впечатление, что она и Аргентина связаны не только политически, но и телесно, и та боль и кровь, что льется на улицах, превращается в причину смертельной болезни Евы Перон. «Пока ты пыталась стать святой, я хотел спасти Аргентину!» - восклицает Че, и они наконец-то сталкиваются в видении Эвиты. «Waltz For Evita and Che» - так называется этот номер. Эти двое танцуют вальс, гораздо больше похожий на аргентинское танго. Интерьер меняется, но танец непрерывен, и заканчивается он на мраморном полу того зала, где скоро будет стоять гроб Эвиты. Да, мюзикл заканчивается ее смертью, которая стала горем для тысяч людей Аргентины. Конечно, Веббер устами Че ставит закономерный вопрос: Чем была Эвита для Аргентины? Что она сделала для своей страны и исполнила ли она то свое обещание из Don’t Cry For Me, Argentina? Но я попробую чуть сменить акценты и уйти от этой гражданской тематики. Уже на смертном одре Эвита говорит странную и странную фразу об огнях, которые освещали ее путь в течение жизни, «and now they are gone». Пожалуй, именно здесь я неожиданно поняла, что не вижу экрана, потому что слезы ручьем текут из глаз. Да, вспоминается никому не нужный Базаров в самом конце «Отцов и детей». Только тут ситуация, пожалуй, еще ужасней, потому что женщина, имевшая свой путь, вдруг теряет его во тьме. Та самая музыкальная тема, что звучала вначале – «Where am I going to?» звучит уже устрашающе. Действительно, куда же теперь? И тем не менее, я не могу сказать, что мюзикл «заканчивается плохо». Все хорошо, все умерли Честно говоря, меня он заставил задуматься о пресловутой роли женщины в современном мире. О том, что мы сейчас, пожалуй, многое теряем, пытаясь отстаивать равноправие во всем. Нет, все-таки мужчина и женщина не равны. Это не значит, что один умнее другого, отнюдь. Просто им даны разные возможности, и грех их не использовать в полной мере. Женщина может быть сильным и умным политиком, но для этого ей не обязательно стучать по столу кулаком и подавать в суд на каждого, кто посмел уступить ей место в автобусе (обвинив ее в слабости) или не протянул ей для рукопожатия руку. Можно еще заниматься социальными связями и культурой, теми областями, которые всегда считались для мужчин постыдными. Можно поддерживать мужчину и быть для него опорой. Можно быть ЖЕНЩИНОЙ где угодно. И не потерять ничего.
Мы с мамой в шоке. Этого нет в перечне документов к печати. Если честно, ни у меня, ни у нее вообще нет таких документов. Как в сказке - ровно три листа.
Вчера гуляла по Рождественсокой. Ехала на тройке, и будто что-то вытолкнуло из автобуса на нижневолжской набережной. Я вышла к Рождественской церкви и долго стояла рядом с ней на пустой улице.Совершенно пустой - ни машин, ни людей. И вдруг неожиданно и почти бесшумно появился пустой трамвай, и я успела сфотографировать свет из его окон, падающий на мостовую. Потом подошла к церкви и услышала звук дождя - моросящего по куртке, по асфальту, по крышам домов. Начала оглядываться и заметила не дождь, а мелкую снежную крошку, не манну - манку небесную Потом чуть-чуть посидела на деревянной балке у церкви, наедине с городом, в какой-то странной тишине фонарного света. И отправилась домой. Замерзли пальцы. На улице холодно. Холодно.
В коридоре пахнет травкой и запах просачивается в квартиру. От него кружится голова. Внутри - опустошение, все мысли куда-то подевались. Сдала французский.
Забавно. Теперь я могу поговорить об ООН и ЕС, об их истории и органах, о перспективах и проблемах по=французски. Но я до сих пор сомневаюсь, как же будет попросить по-французски немного хлеба...
черт знает, почему сейчас и с середины. Видимо, тут будет какой-то авторский ход... не знаю даже.. но как-нибудь в процессе это обыграется, надеюсь. читать дальше
Die Hymelstrass
В небольшом подсвечнике копошилось пламя свечи. Трещины на цветном стекле, казалось, были частью сложного рисунка. Вот, она, жар-птица. А это – каравелла на всех парусах несется по волнам… а это кролик… обыкновенный кролик. Я хихикнула и провела рукой по стеклу. Оно оказалось теплым – не горячим. Горячим оно было внизу, там, где плясало пламя почти сгоревшей, оплавившейся свечки. Подсвечник без свечи – бессмыслица. Поэтому, наверное, я умела находить свечи. На душе было легко. Легко и хорошо. Мысли шарахались в голове, и их шаги вызывали гулкое эхо. В этом не было ничего странного – как ничего странного не было и в судорожной пляске теней на стенах, и в искристых пузырьках шампанского, все еще плясавших на дне бокала. Я поднялась, и мир поплыл вокруг, тело казалось легким, словно предназначенным для полета. Я резко взмахнула рукой, и створки окна распахнулись, подчинившись. В комнату ворвался поток морозного ветра. Я кружилась по комнате, меня уносили призраки прошлого, настоящего и будущего, и все это было абсолютно не важно, потому что с рук слетали бабочки, тысячи иллюзорных голубых бабочек срывались с моих рук, порхали среди занесенных ветром снежинок, меняли цвет, таяли в воздухе… Я не заметила, как оказалась на полу. Мне было очень весело и легко, снежинки и крылья бабочек щекотали лиц, нос, так, что хотелось смеяться и чихать одновременно. И я смеялась… тихонько, чтобы не разбудить тех, кто спал в комнатах рядом. Чтобы не разбудить само это старое здание, которое когда-то было вполне солидной фирмой, а потом исчезло в пыли, пепле и снеге. Я боялась – разбудить тех, кто спит рядом. Разбудить свои кошмары. Разбудить заключенных в теплые объятья заклинаний и техники своих соратников, которым нужен, очень нужен отдых, которые так устали от этого бесконечного кросса по мертвым улицам города. Как бы мне хотелось, чтобы это здание потерялось во времени. Я знаю, это то, что называют «запрещенным желанием». И каждый из паранормов тщательно следит, чтобы такие мысли не пробирались в его мозг, ибо желания могут осуществиться. Но мне нужно – но безумия нужно на секунду скинуть привычные оковы холода, снега, правил, силы и еще Бог знает чего. И понять, чего я хочу на самом деле. В эту секунду. Когда меня медленно заносит снегом на холодном полу, и, значит, я завтра буду кашлять, а мой медик – Элеа, будет ругать меня за неосторожное обращение с собственным организмом. Ругать и так понимающе, жалостливо смотреть на меня, что мне захочется отвернуться. Но завтра – завтра я уже не буду отворачиваться. У меня есть сегодня. Сегодня, этот снег, эти крылья бабочек, эти безумные тени и это желание потеряться, чтобы найтись. Понять, чего я хочу. Сейчас. Когда от меня зависит жизнь моего человека и успех моего отряда. Свеча погасла.
Во рту очень сухо. Я просыпаюсь мгновенно, по требованию своего организма, который уже давно привык обходиться без будильника. Голова совсем не болит, на столе – бутылка шампанского без горлышка, по донышку растекся воск, в центре вплавлен догоревший фитиль. Рядом пластиковый стаканчик с остатками жидкости. Чудесно. - Госпожа Аделаида, вы вчера пили, не так ли? Как вам повезло, что у вас не бывает похмелья… а то было бы неудобно перед отрядом! – эта странная привычка разговаривать с собой появилась где-то месяца два назад, когда я поняла, что мысли все равно не скроешь, а дневник писать некогда. Мерзкая привычка, но иногда помогает. Я сажусь на диване и поднимаю с пола куртку. Мех изнутри кажется холодным, но уже через пару секунд я согрелась настолько, что поднимаюсь и смотрю на часы. Все верно – без пятнадцати семь. Надо будить. Сначала я стучу в стену над диваном, потом выхожу из комнаты и, еще раз постучав уже в дверь соседней комнаты, и иду дальше по коридору, простукивая каждую дверь. Всего три комнаты, считая мою. В двух – диваны, и еще удалось притащить банкетки из коридора. В общем, устроились с удобствами. Я улыбаюсь вышедшей из первой двери девушке. Это Оникс. У нее короткие волосы, которые топорщатся во все стороны после сна. За ней из двери выплывает Элеа. Глаза у нее слегка красные, видимо, она не выспалась. - Доброе утро! – говорю я. – Завтракать будем вместе, проходите в мою комнату. Заодно расскажу, чем надо бы заняться сегодня. - Есть! – говорит Оникс. Ее будто включили – она уже выглядит совсем проснувшейся и готовой к действию, и она исчезает в комнате. Элеа смотрит на меня странным долгим взглядом, потом улыбается и кивает – все так же молча. Вскидывает голову так, словно что-то хочет спросить, но передумывает, улыбается снова и тоже ныряет обратно в комнату. Потом открывается дверь, напротив которой стою я. - Привет, - Джед, тоже уже совершенно проснувшийся. - Утро доброе. Все слышал? У вас есть пять минут, потом вы мне понадобитесь. К тому же, завтрак. - Неужели будем что-то готовить? Кашку с изюмом? – видимо, он пытается пошутить, но шутка выходит печальная. Навевающая далекие приятные воспоминания. - Ага, - отвечаю я, улыбаясь. – Маркус нам подогреет котелочек… ммм… но у меня нет риса! Так что придется подождать, пока доберемся до магазина. - До магазина? – из двери выглядывает Маркус, глаза сверкают из под светлых бровей. – Я не ослышался? - Не ослышался. Если в этом городе найдется работающий магазин, с меня кашка, господа! Маркус подмигивает: - Договорились, Аделаида! А с меня – магазин! - У вас осталось десять минут, - подвожу я итог. – Потом ко мне. Завтракать и слушать.
В воздухе крутится объемное изображение здания. - Нас интересует прежде всего подвал, - говорю я. – Там надо установить всю аппаратуру по требованию товарищей ученых. И не спрашивайте меня, почему именно там. Я не знаю. - Почему такая проблема до этого здания добраться? Ведь пять дней идем – и без всяких приключений! – слегка невнятно спрашивает Джед, не переставая живать овсянку. - Собственно, до здания нам идти еще около трех часов. А здесь начинается зона, где данмеров видят постоянно. Все эти меры предосторожности, как и идти пешком, были ради этих четырех часов. Первые полтора часа – подземка, ребята. – Я меняю иллюзорное изображение, перед нами оказывается развертка метрополитена. - С одной стороны, хорошо, что сеть здесь небольшая. С другой, сами понимаете, что такое подземка, если там есть данмеры. - Похуже межмирья, - вставляет помрачневшая Оникс. Джед и Элеа кивают. - Дальше – час по поверхности. Спутники показывали, что там масса проблемных мест – обрушенные здания и так далее, просто по прямой не пройдешь. Ну и накидываем полчаса на все неприятности. Если они несерьезные, разумеется. Они смотрят на меня и кивают. Так, что я начиню злиться. - Все понятно? - Да, - отвечает Элеа, остальные ограничиваются просто кивками. Господи, их уже даже не удивляет, что я выдаю информацию вот так, порциями, потому что не доверяю им, потому что один из них – предатель. Мне дали полномочия уничтожить предателя на месте, оборвали всю связь, оставили разбираться с этим маленьким отрядом в полном одиночестве. Либо мы вернемся вчетвером, либо погибнем все где-нибудь в этом городе. Так или иначе, проблема решится. А пока – они мне доверяют. Так что если я не разберусь, кто предатель, можно будет завести их всех в кипящую лаву. И проблема решится. Ухмыляюсь. Потом превращаю ухмылку в улыбку. - Что вам понятно?...- ребята смеются. – Доедайте уже, и через полчаса выдвигаемся. - Дел, - это имя будто с трудом дается Элеа. – А ты есть не будешь? Я удивленно смотрю на нее. Есть… хм… - Аделаида, нам нужен бодрый капитан! – Джед старается быть жизнерадостным. Жить одним моментом и не врать себе. Просто потому, что следующего шанса может не оказаться. - Я уже поела. Пока вы дрыхли в своих комнатах. Не переживайте, про себя я не забыла! – улыбаюсь и достаю из кармана куртки пузырек с таблетками. – Вот, кстати, спасибо, что напомнил. – заглатываю два сладких круглых шарика. Интересно, вчера вечером я успела выпить таблетку, или мне правда ничего не снилось? Может, они действительно помогают и я больше не запоминаю своих снов?
Есть люди, притянутые в мою жизнь за уши, какой-то магией, не по своей и не по моей воле. когда судьба снова сводит меня с ними, я влюбляюсь - сильно, глубоко. пусть даже только на те 5 минут, что мы танцуем вместе. Этакая романтическая сказка о красивой любви... мне нравится! случайное прикосновение, мимолетный поцелуй...
Как мне хочется сбежать от него... куда подальше, на край света, или просто в другой город! Чтобы не видеть... Так уж, в качестве превентивной меры, на всякий случай, чтобы осталось только воспоминание о скрипе качелей и морозном воздухе ночи, о пламени свечи и о его дыхании за спиной. Только воспоминание, ничего больше! Я люблю играть по привычным правилам. По привычным и удобным мне. Пламя полыхает недолго. Ливень в наших широтах быстро становится просто дождем. Я не хочу, чтобы все было серьезно...
Я ищу повод сбежать - достойный, жду его ошибки - мелкой, просто чтобы можно было уйти или заставить его уйти навсегда. Но снова и снова ошибаюсь сама, ошибаюсь уже тогда, когда вхожу в комнату утром и вижу его в солнечном свете, и не могу удержаться.... Ошибаюсь, когда отвечаю на звонок. Когда варю кофе...
Ничего не изменится. Новый год - это не возможность начать все с начала, не чистый лист, а всего лишь смена числа 31 на единицу. Ничего не изменится. Завтрашний день ничего не меняет.
Вы слышите этот тихий перестук? каблучки времени по кафелю... белые стены, белые комнаты - я не хочу здесь жить, я хочу, чтобы в воздухе носился запах приключений и мандаринов, я хочу, чтобы еловые ветки пахли праздником, а не смертью... Не судьбой исписанных листков, запертых в дальнем ящике стола. Чувства должны проветриваться. Когда вокруг - ветер, это чудесно. Хорошо, когда в сердце и голове одинаковый температурный режим. Хорошо, когда на синих от сумерек улицах светло от белого снега. Когда сфетофоры, меняя цвета, оставляют нам право на секунду остаться в темноте этого свечения. Когда на асфальт, так старательно очищенный дворником, настойчиво падает снег, когда голуби содятся на подоконник, и их четкие тени танцуют на оконном стекле. Когда ты прижимаешься к стеклу медленно и аккуратно, чтобы не спугнуть птиц, а они все равно улетают, и ты видишь их в небе над городом, и, одновременно, след от своего дыхания на стекле. Все эти клетки, стекла, свет... Жизнь в мире бликов и витражей. Моя любовь - всего лишь солнечный свет сквозь витражное окно... Моя ненависть - солнечный свет сквозь... Впрочем, почему я решила, что это солнце? Может, луна? А, может, всего лишь электрическая лампочка?
Это больно, когда режутся зубы мудрости. Как там, у Акунина?
Набьют синяков Булыжники дороги. Тяжел путь чести.
Вчера не небе было гало.А сегодня - морозно. Интересно, почему у меня снова такие перепады настроения?.. Нет, мне это вполне нравится, конечно, но... А теперь - мне снятся чужие сны... "Он очнулся от холода. Правый глаз не желал открываться, в голове звенело. Аккуратно ощупав голову, обнаружил корку засохшей крови и слипшихся волос. Рана больше не кровоточила. Он попытался оглядеться насколько это позволяло лежачее положение и один глаз. Вокруг были стены пещеры, солнечный свет лился откуда-то сзади. Вокруг валялись острые осколки камней, так что наспех сделанный портал в неизвестность можно было назвать удачным. Только было очень холодно. И чертовски болела левая рука, явно сломанная. Он попытался встать. Это удалось только с третьего или четвертого раза. Осторожно, опираясь о стену, подошел к выходу из пещеры и чуть не вскрикнул от боли – открывшееся огромное пространство было покрыто снегом, отражавшим яркий солнечный свет. Это было огромное пространство, полностью покрытое снегом и обрамленное с одной стороны горами, где и находилась моя пещера. И ни одного человека вокруг. Ни одного дерева. Ни одного живого существа. Голова дико кружилась, но мне необходимо было идти. Иначе пришлось бы смириться и замерзнуть. Остатки плаща были потрачены на перевязку руки..."
Мозг мужчины состоит из следующих блоков: 1. Датчик "Хочу есть. И пить разумеется!!!" работает всегда. 2. Сенсор "Хочу секса". К старости перегорает. Имеет три положения: - "хочу"; - "хочу невыносимо"; - "здесь и сейчас". 3. Центр аудиовозбуждений. Входные данные: - магическая некомпрессированная музыка, от 16 бит и выше, 44кгц, стерео и круче; - звук падающего в стакан алкоголя; - благодарные всхлипывания удовлетворенной женщины. 4. Центр восприятия сортов пива. 5. Блок принятия стратегических решений. Решение по умолчанию - "А не пошло бы все в задницу... Еще два пива!" 7. Генератор ответов на вопрос "Ты где шлялся, скотина?!". Со временем из примитивного устройства превращается в высокоинтеллектуальный прибор с изощренной логикой. 8. Автоответчик "Дорогая, обсудим это позже". 9. Высокомощный глушитель совести. 10. Дальномер "Самка". В реальном времени рассчитывает тактико-технические параметры на основе визуального распознавания. Особо продвинутые - позволяют сделать заключения типа "даст/не даст". В стандартной поставке - функции определения размера груди, упругости попки и проч. У эстетов - спец. примочка для определения интеллекта "дура/почти дура". 11. Генератор силы воли для занятия спортом. Часто ломается. 12. Датчик уровня заполнения алкоголем. У многих отсутствует. 13. Геонавигационная система "Hычка": на карте местности крестиками отмечены места заначенных дензнаков. При подведении мышки загорается подсказка с суммой захоронения. 14. Регистры временного хранения результатов спортивных матчей. 15. Стопкран-блокиратор "Чужая женщина". У особо гнусных типов вандальски покорежен отверткой. 17. Маленький, нудный, потрепанный клон носителя. Имеет противный голос, не дает спать по ночам и носит майку "Совесть". Hейтрализуется пунктом 9. 18. Имитатор бурной деятельности. Во всю мощность врубается в рабочее время. 19. Блок рубильников "хочу денег, хочу новую машину, новый CD-плеер, и т.д." 20. Симулятор "Домашний мастер." Хорошо работает в паре с рукозаточной машинкой. 21. Черный ящик "Душа". У многих - доступ только ограниченному кругу друзей и одной-двум любовницам. К старости никому не нужен и забит заархивированными воспоминаниями. 22. Hеоновая вывеска с надписью "интеллект". Иногда зажигается. 23. Анализатор ландшафта. С похмелья и по понедельникам дает преотвратнейшую картинку. Регистрирует полеты зеленых собак. Пишет на небе неприличные надписи. 24. Таймер. Пример программирования: "Пятница. Примерно 17.30. Домой? Черта с два!"
Услышано в больнице:"Когда рядом с тобой в палате умирает четыре человека. Ты стоишь у окна, руки не двигаются, на заду сидеть невозможно, и ты вдруг понимаешь, Что настоящее счастье – ехать в трамвае".